На острие удара

Сергей потер виски. Не по необходимости – голова не болела совершенно. Скорее, тут сыграла роль привычка – первые несколько раз, когда он просыпался из-за кошмаров, Леночка массировала ему виски, затылок, шею… Потом они бросили это бесполезное занятие – все равно толку ноль, а привычка осталась. Поразительно быстро закрепилась, стоит отметить. Хотя и неудивительно – тогда любое действие позволяло отвлечься. Сейчас-то уже научился абстрагироваться, а поначалу ощущения были мерзейшие.

Кошмары начались сразу же после того идиотского эксперимента с самолетом. Подопытный кролик (или все же мышка? Даже интересно, в каком качестве ты проходишь у здешних маньяков от науки) все же получил свою дозу адреналина. И теперь она выплескивалась наружу, сперва каждую ночь, потом немного реже… Что-то жуткое снилось, а что именно – Поляков совершенно не помнил. Мозговеды говорили – пройдет. За эти профессионально-успокаивающие слова вкупе с такими же профессиональными улыбками и деланно-добрыми покачиваниями головами хотелось их убить. Останавливало, пожалуй, лишь осознание того, что он и впрямь мог легко это сделать. Оставалось лишь терпеть и мысленно ругаться – это, как ни странно, приносило больше облегчения, чем вся болтовня эскулапов, вместе взятая.

А самое обидное, что ничего, по большому счету, эксперимент не дал. Сергей научился летать. И даже садиться. И вертеть какие-никакие виражи. Научился этому достаточно быстро, да, но отнюдь не запредельно. Две недели тренировок. Инструктор говорил, что у него бывали ученики, которые могли делать то же самое уже через неделю. Так что эксперимент можно было считать провальным. Да еще сны эти… Черт бы побрал Кузнецова с его педагогическими извращениями.

Сергей оглянулся и не удержался от улыбки. Леночка дрыхла совершенно безмятежно, словно ребенок. Его жена… Это сочетание все еще звучало непривычно, однако совершенно не раздражало. Вот и все, теперь ты, лейтенант, окольцованный человек. И никуда не денешься, не сбежишь. Просто даже потому, что совершенно не хочешь этого делать.

Свадьба у них прошла скромно и на удивление ровно. Собралось общим итогом человек двадцать, включая родню и ближайших друзей. Ну и тех, кто самым наглым образом напросился, разумеется. Они, впрочем, не выделялись, тот же Кузнецов был в гражданском костюме, родители так и не узнали, что он целый генерал.

Конечно, родители, что Сергея, что Леночки, посматривали на новых родственников очень настороженно. Все же их, как ни крути, поставили перед фактом, и друг друга все смогли увидеть только здесь. Но, судя по всему, невестка на чету Поляковых впечатление произвела неплохое. Насчет ее родителей точно сказать он не мог, однако надеялся, что тоже не все так страшно, как могло быть. В общем, нормально прошла церемония. Жаль только, свадебного путешествия не получилось. Слишком уж страшные дела начали твориться вокруг.

Мир, такое впечатление, очнулся от спячки, и все с удивлением сообразили: вот-вот начнутся большие неприятности. И первое, что в такой ситуации начали делать соседи, так это вооружаться. Очень логичное действие, к слову. Наверняка отечественные экспортеры сделали себе десятилетнюю выручку на распродаже списанной техники. Кузнецов обмолвился как-то, что за наскоро реанимированный БТР, двадцать лет простоявший в консервации, сейчас требуют цену, на которую раньше можно было купить новенький танк. И покупатели, что характерно, становятся в очередь. И наконец-то на полную мощность заработало производство, ориентированное на свою армию. Видать, сразу же деньги появились.

А буквально только-только громыхнуло на востоке. Японцы схлестнулись с Китаем. Те и другие, конечно, уроды, Полякову их было совершенно не жаль. Как циничный представитель своего поколения, он мог эту заварушку только приветствовать, ибо чем больше враги (а друзей у России нет) будут убивать друг друга, тем меньше их докатится до твоих собственных границ. Вот только все тот же цинизм не давал отмахнуться от понимания, что в стороне от войны точно отсидеться не удастся. А как она пойдет – вопрос открытый. И, если уж на то пошло, в ней и те, кто должен сидеть далеко от линии фронта, порой оказываются в окопах. Сергей трусом не был, но умирать не жаждал. С другой стороны, надо будет – пойдет. Вот только жену в окопы не отпустит, даже если для этого ему самолично придется застрелить того, кто попытается ее туда отправить. И плевать на все остальное.

Поймав себя на том, что его мысли далеки от верноподданнических, Поляков тряхнул головой и тихонько, чтобы не разбудить Леночку, двинулся на кухню. Еще десять минут – и вот уже руки успокаивающе греет кружка с кофе, и ночь за окном уже не кажется такой тревожной. И мозг, успокаиваясь, шепчет, что все еще обойдется, и они победят малой кровью, и…

И в клочья рвет тишину, а вместе с ней последнюю надежду на лучшее телефонный звонок.

Игровая база.

Час спустя