На острове Колибрия

– Не угодно ли вам присесть? – предложил он, думая в то же время, за кем собственно ему следовало послать: за полицией или за врачом. Теперь он узнал свою посетительницу; он заметил ее на том злополучном спектакле, на который с самого начала не хотел идти и с которого, по-видимому, вели начало все теперешние треволнения. Да, она, безусловно, сумасшедшая, но нельзя отрицать того, что она миловидна и воспитана.

– А теперь, – продолжал Доббинс, когда дама и его крестник сели на стулья против него, – не расскажете ли вы мне, сударыня, вашу историю?

– Но она вся в моем пакете! – ответила посетительница. – Пакет содержит нотариальную копию моего брачного договора. – Она быстро протянула руку и схватила Билли за рукав. – Вы не потеряли его? – воскликнула она.

Билли достал пакет и положил его к себе на колено.

– О нет, он здесь!

– Ах! – облегченно вздохнула дама. – Ну, вот видите! – добавила она с видом человека, подписывающего слова «что и требовалось доказать» под выводом геометрической теоремы.

– Я говорил тебе, чтобы ты, гм… доверил хранение пакета мне, – напомнил Копперсвейту Доббинс тоном, явно приписывавшим неприятное появление дамы непослушанию Билли.

Билли не обратил на это внимания. Он поспешил объяснить «валькирии» положение дела:

– Вся беда в том, что ни я, ни мистер Доббинс не знаем вашего языка.

Урожденная Эльга Хольберг выразила на своем лице возмущение таким невежеством. Но она постаралась овладеть собой, чтобы скорее разъяснить свою тайну:

– Я норвежка. Я живу на острове Борге, где родилась и где живут мои родители. Когда его отец, герцог Водена, был в изгнании, Павел приехал на наш остров. Он совершал поездку на яхте для осмотра наших фиордов. Он называл себя графом Иваници, и больше ни я, ни мои родители о нем ничего не знали. На Борге я и вышла замуж за короля.

– Вот видите, дядя Фред, – сказал Билли, – это очень просто.

Доббинс метнул на него свирепый взгляд.

– Сударыня, король Колибрии холост.

– Но тогда он еще не был королем! Это произошло тогда, когда его отец, герцог Водена, был в изгнании. Павел приехал на наш остров. Как я вам сказала, он катался на яхте, желая видеть наши фиорды. Я не знала, что он нечто большее, чем просто граф Иваници. И мы поженились. Да, мы – муж и жена, как доказывает эта бумага.

Доббинс взглянул на Билли, Билли на Доббинса. Одновременно оба кивнули головой. Доббинс, после своего назначения наскоро ознакомившийся с историей Колибрии, знал, что «граф Иваници» действительно был один из титулов, которыми пользовался нынешний государь страны во время своего изгнания. Копперсвейт обо всем этом не имел понятия, но он верил этой женщине по той простой причине, что хотел верить. Но оба они сходились на том, что эта женщина, – была ли она сумасшедшей или нет, – сама искренне верила в этот брак.

– Интересно! – сказал Доббинс. – Продолжайте, сударыня.

Она возобновила свой рассказ, и вся ее манера держать себя придавала убедительность ее словам. Она говорила теперь запинаясь, ее щеки покраснели, фразы были отрывисты и тем не менее звучали искренне. Ее супругу быстро надоел его юношеский каприз. Он уехал и больше не возвращался.

– Но я люблю его. Каждое утро и каждый вечер я выходила на высокий холм над гаванью и смотрела, не возвращается ли его яхта, как он это обещал. И хотя ее все не было, я с каждым годом любила его все крепче.

Она закрыла лицо руками. Американцы почувствовали себя сыщиками, заглядывающими через замочную скважину в чужую комнату.

– Я люблю не его деньги и не его власть. Их мне не надо. Я люблю его самого, Павла!

Лишь недавно случайная фотография в газете проникла в норвежский городок и открыла ей глаза на то, кто такой ее муж. Несмотря на свои нежные чувства, Эльга Хольберг была женщина решительная. Не спрашивая ни у кого совета, она оформила себе паспорт и отправилась в Колибрию, куда прибыла в один день с Доббинсом и Билли.