На острове Колибрия

– Конечно, я обратилась бы туда, – ответила дама, удивляясь его недогадливости, – если бы только такая миссия существовала. Но это государство совсем недавно восстановлено и оно так мало. Норвегия еще не имеет в Колибрии представителя.

Доббинс встал:

– Тогда вы извините нас на несколько минут? Мистер Копперсвейт, попрошу вас! – Он повел Билли в переднюю. – Она в самом деле сумасшедшая!

– А как же удостоверение?

– Мы не можем его прочесть и не знаем, подлинное ли оно.

Тогда Билли рассказал о том, кто были люди, преследовавшие женщину на Рыцарской улице, и что он видел потом из своего окна.

– Если это не свидетельствует о том, что она в здравом уме, – заявил он, – то я не знаю, что и сказать.

– Но все это не наше дело.

– Она женщина.

– Она начинена динамитом.

– Она одинока. Она в опасности.

– Я тоже. Мое служебное положение…

– Об этом вы не думайте. Вы ведь никогда не дорожили этим назначением. Необходимо оказать покровительство этой женщине до тех пор, пока ей не будет гарантирована безопасность или пока она не покинет остров.

По своему обыкновению Доббинс спрашивал совета уже после того, как он втайне принял решение.

– Что же в конце концов мне делать?

– Позвольте ей остаться, – любезно предложил Билли.

– Не могу. Мне очень жаль: у нее прекрасный нос – чистый класс А и не ниже разряда второго, но… я бессилен. Я не могу.

– Официально – да, – настаивал Копперсвейт, который за свою короткую службу успел усвоить кое-какие дипломатические приемы, – но неофициально?

– Не говори глупостей. Ее нашли бы, и на следующий день я был бы отозван. Неужели ты думаешь, что человек с таким папуасским носом, как у барона Раслова, перед чем-нибудь остановится? Ей придется еще хуже, да и мне заодно. Билли, за всю свою жизнь я не встречал человека, который умел бы так впутывать своих друзей в неприятности, как…

– Зачем нам тратить время на взаимные укоры? Вы говорите, что не можете дать этой женщине убежище, несмотря на достоинства ее носа. А я говорю, что вы не должны отсылать ее прочь – в тюрьму или на смерть.

Вся решимость Доббинса, видимо, вернулась к нему.

– Мой долг перед родиной не позволяет мне оставить ее здесь. Это вполне ясно.

Билли понял, что он тверд в своем решении.

– Ладно, – объявил он. – Я сам позабочусь о ней!

Ну что ж, раз мистер Копперсвейт склонен оставаться в Колибрии, почему же неофициально не воспользоваться им? Его предложение вполне совпадало с тем, что сам Доббинс, при условии сокращения опасности до минимума, готов был подсказать ему.

Глава XVII. Маскарад

– Две комнаты и рядом, – потребовал Билли, наклоняясь над конторкой.

У владельца «Сплендид-отеля» была удивительно узкая голова, рот почти перерезал ее пополам.

– А как записать вас? – спросил он.

Он вынул регистрационные бланки общепринятого в европейских отелях типа. Копии этих бланков всегда хранятся в полиции.

Высокий белокурый юноша, сопровождавший Копперсвейта, отодвинулся, когда ему протянули перо. Билли сам заполнил оба бланка.

– Родственники? – заметил содержатель отеля. – Вероятно, кузены?

– Братья, – ответил Билли. – Мы пройдем прямо наверх. Позаботьтесь о багаже.

В миссии Доббинс, конечно, умыл руки (официально!), когда Билли изложил ему свой план. Норвежке этот план вначале тоже не понравился. На долю Билли выпала двойная задача – разработать свою идею и добиться ее выполнения. Ему пришлось указать главному действующему лицу, что оно должно или воспользоваться кое-чем из содержимого его чемоданов, или же оставить всякую надежду на американскую помощь. Паспорта? Полиция? Эти затруднения придется разрешать тогда, когда они возникнут. В конце концов даме пришлось отказаться от своей нерешительности в вопросе о переодевании в мужское платье. Она очень скоро освоилась с костюмом Билли, который шел к ее довольно представительной фигуре, и Билли, чтобы подбодрить ее, сделал ей комплимент по этому поводу:

– Будь я наполовину так хорош в нем, – сказал он, – мой портной не взял бы с меня ни цента. Он воспользовался бы мной как ходячей рекламой. Вы прямо как картинка с обложки журнала.

Норвежка была польщена этими словами и больше не протестовала. Она и в самом деле обратилась в красивого молодого человека и сама поняла это, как только взглянула в зеркало. В конце концов она почти весело последовала за Билли и теперь, стоя у дверей номера, смежного с номером Билли, с покорной улыбкой выслушивала его дальнейшие наставления.

– Вы больны, – предупредил он ее. – Я так сказал внизу. Вы утомлены дорогой и не будете выходить из вашей комнаты. День или два вам придется есть у себя в номере.

Это ей не особенно понравилось. Но Билли настаивал, чтобы она потерпела два-три дня.

– А потом?

– О, потом!…

Так далеко он не загадывал. Поэтому он обрадовался приходу портье, который сообщил ему, что внизу находится лейтенант Загос и спрашивает мистера Копперсвейта.

Билли бросил на свою спутницу последний предостерегающий взгляд и поспешил вниз на террасу, куда уже вернулась та же самая толпа пить послеобеденный кофе или абсент и где оркестр снова играл «Птичку-колибри».