На Памире

Вот так мой друг мне все и разобъяснил — спокойно, рассудительно, даже логично… Но я возмутился. К счастью для себя же, возмутился. Я стал кричать, что наплевать мне на всех и на него тоже, если я сам знаю, что факты в статье неверно истолкованы. Кричал, что я не жулик, а исследователь, что для меня важнее всего истина, что наука — дело чистое. И так далее. Мой друг пожал плечами и отвернулся, а я хлопнул дверью и… больше в этом доме не бывал.

Прослонявшись еще час по тротуарам, я пошел в Академию, успел на прием к вице-президенту, который был редактором журнала, и все ему рассказал, краснея и заикаясь. Вице-президент слушал хмуро. Его крутой нрав был всем известен, и я ожидал самого худшего, хотя и не представлял себе, в чем это самое худшее может заключаться. Потом вице-президент спросил, кто еще знает об этом. Я сказал, что знает один мой знакомый, к науке отношения не имеющий. Тогда вице-президент повысил голос:

— А вы знаете, сколько вам придется теперь заплатить за переверстку журнала?

Я сказал, что не знаю, но заплачу, если и не сразу, то по частям. Вице-президент устало откинулся в кресле и велел написать на его имя и под его диктовку заявление: «…по вновь открывшимся фактам я установил, что… прошу изъять сверстанную статью из номера… обстоятельства изложены главному редактору журнала вице-президенту… подпись». Вице-президент перечитал написанное и наложил резолюцию об изъятии статьи с последующим утверждением на редакционно-издательском совете и об отнесении расходов по переверстке на счет… Президиума Академии. Дал мне прочесть резолюцию и сказал:

— Вам все ясно? Тогда идите. И запомните этот случай. Желаю успехов. До свидания.

…После этого я года два вообще ничего в печать не сдавал, так был потрясен своим промахом, объяснением с вице-президентом, а главное — гнусным предложением бывшего друга. А когда все-таки написал очередную статью, так в ней все было выверено точнейшим образом. С тех пор публикуюсь не очень часто, а если пишу, то только то, в чем совершенно уверился на богатом материале. Вот такая история…

Рассказчик поежился от вечернего холода, погасил сигарету и пошел к себе в палатку. Все молча разошлись.

РАССКАЗ О ПРИЗВАНИИ

В тот день я отчитал за нерадивость студента-практиканта. К вечеру все его промахи были исправлены, но я, видимо, перестарался, и за ужином все сидели с испорченным настроением. Я начал было рассказывать какой-то случай из своей студенческой жизни, но мой рассказ, видимо, носил слишком назидательный характер, и ожидаемого эффекта не получилось. Я уж собрался было на этом и закончить неудачный вечер и дать отбой, но в разговор вступил гостивший у вас на лагере мой друг, ветеран горных экспедиций.

— Раз уж разговор зашел о студентах, расскажу вам одну историю. Дело было давним жарким летом в Душанбе. Я тогда готовился к экспедиции в Дарваз и комплектовал отряд. В вестибюле института ко мне подошел долговязый парень, назвался Колей, сообщил, что он студент второго курса естественного факультета здешнего университета, что очень любит науку, и попросил взять его в экспедицию.

Я поинтересовался, какую область науки конкретно он любит.

— А я еще не знаю, — ответил он. — Я люблю науку вообще.

Ответ показался мне чрезмерно многообещающим, и я предложил Коле должность сезонного рабочего — самую низкую в экспедиционной иерархии. Думал, что он откажется и разговор тем самым будет исчерпан. Да у меня и в самом деле не было уже других вакансий. Но Коля согласился с таким энтузиазмом, что мне даже неловко стало за свое намерение отделаться от него. Я поглядел на его обтрепанные брюки и начал говорить, что зарплата сезонного рабочего невелика, но полевая нагрузка…

— Какое это имеет значение? — прервал меня Коля. — Это же наука!

Короче говоря, Коля поехал с нами. Он усердно выполнял свои неинтеллектуальные обязанности, и, даже когда чистил коней, глаза его сияли чувством высокого служения науке.

Однажды он робко попросил для себя тему, которую он мог бы выполнить для курсовой работы. Подумав с минуту, я изложил ему задание:

— Вот вам инструкция по проведению гидрологических работ, вот секундомер, возьмите в бауле поплавки и у всех рек, где мы будем стоять, поставьте на берегу вашего друга Вахида, отмеряйте от него мерной лентой сто метров вверх по руслу, бросайте в воду поплавок, включайте секундомер и, когда Вахид махнет вам, что поплавок проплывает мимо него, смотрите на секундомер. Дальше чистая арифметика. И получите скорость течения. Вопросы есть?

Коля спросил, как вылавливать из бурной реки брошенный поплавок. Пришлось объяснить, что поплавки не ловят, а списывают после разового использования. Других вопросов не было.