На Патриаршем мосту

Наверное, в каждой школе есть свой «девятый Б» – класс, отличающийся стойкой сплочённостью, особенно во всяких хулиганских выходках. Вот и у нас он существовал. Причём, стал притчей во языцех не с начальных классов – во всяком случае ничего, выходящего за рамки, я от этих детей в их первые годы обучения не припомню. Но где-то с одиннадцати лет их словно подменили. Всех. Конечно, можно делать скидки на переходный возраст, и, собственно, мы все так и думали: год, другой и всё изменится. Но не тут-то было! Вот уже четыре года ученики из «Б» класса усердно портили педагогам жизнь. Радовало нас только одно – терпеть оставалось не так много. В конце этого учебного года часть из них разбежится по средне-специальным заведениям, а те, кто останутся, перемешаются с параллельными классами, и концентрация уже не будет так сильна и взрывоопасна. Особенно я уповала на то, что школу покинет самый ярый создатель смут, безбашенный Алик Габрелидзе – его родители клялись отдать сына в Кемеровский Кадетский корпус радиоэлектроники. Такое решение я приветствовала – там и дурь из пацана вытрясут, и прочную профессию дадут. Ну а дальность сего заведения от Москвы была на руку самим родителям, и их тоже можно было понять…

Что меня ждёт сегодня на уроке, предугадать невозможно – как карта ляжет. Но дверь в класс я открывала с особой осторожностью, памятуя о случае, приключившемся с одним из наших педагогов, когда ему на голову вдруг обрушилось ведро с краской, якобы забытой рабочими во время ремонта. Мы потом всей учительской колдовали над дорогим пиджаком, применяя все доступные нам средства, лишь бы удалить с ткани ядовито-жёлтый цвет. Не удалось…

Сейчас на мне был один из любимых брючных костюмов, поэтому входить сразу же после открытия двери я не стала – несколько секунд выдержала. Кажется, пронесло!

В классе стояла тишина – но не та, благостная, успокаивающая сердце, а напряжённая, словно перед бурей. Так-так-так… Я внутренне собралась ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда больше? За серьёзными минами сидевших на своих местах учеников явно угадывалась какая-то пакость, я не я буду!

– Сразу бы сказали, что задумали, всем было бы проще, – негромко произнесла я, кладя журнал на стол и внимательно оглядывая своё рабочее место.

На первый взгляд всё в порядке, но за десять лет работы в школе первым своим ощущениям я привыкла не слишком-то доверять.

– И почему все против нас так предубеждены? – грустно вздохнул Костя Птичкин. Смешной хохолок на его макушке понурился, соглашаясь со своим хозяином.

– Замечательное слово, Константин, – предубеждение, но к вашему классу оно не имеет никакого отношения! – я осторожно опустилась на стул.

– Ах, Дарья Александровна! – с ещё большей грустью и даже какой-то тоской произнёс Костя. – Как же вы не правы!

– Ты хочешь об этом поговорить, Птичкин? – я облокотилась на спинку. Пока всё идёт нормально…

– Ну что вы, Дарья Александровна, у нас же сейчас урок! – в его голосе послышалось праведное возмущение. – Как можно!

– Тогда ты позволишь мне начать?

– Конечно!

– Благодарю тебя, Константин! – Я открыла журнал, стараясь не выпускать из поля зрения ни один сантиметр помещения. – Итак, к сегодняшнему уроку вы должны были прочитать роман в стихах Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин»… Кстати, а куда делся Алик Габрелидзе? Я же утром его видела!

– Может быть, он забыл, что у нас урок? – невинным голоском спросила Инна Левкова.

– Или у него заболел живот, и он из сортира выйти не может? – выдвинул свою версию Сергей Суворов.

– У кого ещё какие варианты имеются? – усмехнулась я.

Класс оживился. И к тому времени, когда произошло ещё одно событие, у Алика обнаружилась потеря памяти вкупе с сенной лихорадкой, переломом обеих ног, а также героической гибелью от рук террористов. Добрые одноклассники веселились от души.

– Вашу бы фантазию, да в мирных целях! – с усмешкой сказала я, поднятой рукой останавливая неиссякаемый словесный поток. – Школьные сочинения выглядят бледной тенью по сравнению с тем, что вы тут напридумы…

Договорить я не смогла. Указка, которую я в этот момент держала в руке, нервно хрустнула под моими пальцами, но этого я уже не замечала, лишь смотрела на невероятное, всем законам противоречащее явление, возникшее вдруг за открытым окном. Там, раскинув в стороны руки, парил какой-то человек. За его спиной трепыхалась длинная чёрная накидка, а пол-лица скрывалось под чёрной непроницаемой маской.

В первые секунды я подумала, что сошла с ума. Класс литературы находится на третьем этаже, и то, что я сейчас наблюдала собственными глазами, было скорее похоже на сон или дикий розыгрыш, чем… Розыгрыш, говорите?

Я бросилась к окну. Ну конечно! Под ногами у «бэтмена» находилась вполне себе реальная, достаточно устойчивая конструкция – удлинённая металлическая площадка с бортиком. Обшарпанный, неприглядного вида подъёмник, по всей видимости, не один год служил людям, возможно даже был давно списан за непригодность…