На пажити Богоматери. Монахиня Алипия (Авдеева)

По специальности сын портной верхней женской одежды. Кроткого, болезненного его очень любили в части и офицеры, и «старики», а когда он потерял крестик, то прапорщик сам нашел сына, принес ему крестик и сказал, чтобы его он больше не терял. Да и многие солдаты по примеру сына надели крестики. До сих пор сын, теперь уже иеромонах Серафим, вспоминает с любовью службу в армии. Через полтора года службы по слабости здоровья его хотели комиссовать. Но сын не хотел, чтобы его комиссовали, тем более что ему оставалось всего пол года службы. Спросили у Матушки: «Хотят отправить, но не надо». Дослужив до конца срока службы, сын демобилизовался.

Моя мама переживала, что ее ждет в старости, с кем она будет жить: «Жить будешь с внуком, он тебя и похоронит», — сказала Матушка.

Сын служит в женском монастыре и мама за ним поехала. Когда она сильно заболела, и мы хотели ее забрать домой, она отказалась: «Меня Серафим похоронит». Ей все приготовили на смерть, даже гроб, постригли в схиму с именем Нектария и она, милостью Божьей живет с внуком в женском монастыре. Домой ехать отказывается.

Приехала я как-то к Матушке голодная. Ходит Матушка по двору и говорит: «Сейчас кашу будем есть». Печь была на дворе, и моя мать варила на ней рисовую кашу. За почтенный возраст матушка Алипия мою мать называла «баба». Я подошла к матери и вижу такую картину: кипит рисовая каша, кастрюля полная до верху, но не выкипает на плиту. Матушка принесла штук, наверное, 30 яиц и говорит: «Баба, бей яйца в миску». Мать разбила штук 5, Матушка посмотрела и говорит: «Ты что, баба, все бей». И сама разбила все яйца и влила их в кастрюлю. Я со страхом смотрю — все выльется на плиту, но к моему удивлению все яйца поместились. Затем принесла Матушка кусок масла с килограмм, и оно поместилось. Кипит каша в переполненной кастрюле, а из нее не выкипает. Принесла молока 1 литр и вливает в кастрюлю: я своим глазам не верю, не выдержала и говорю: «Матушка, кастрюля маленькая для этого количества продуктов, все не влезет». А она смеется: «Влезет, влезет, еще столько же влезет» и высыпала еще 1 кг сахару. Я смотрю и глазам своим не верю, как все поместилось в небольшую кастрюлю, куда все девается. С нами была Валентина из Севастополя и все это видела.

Пообедали, а Валентина не хочет кашу есть. Матушка ей говорит: «Ешь, ешь, каша вкусная, чем больше съешь, тем больше и унесешь благодати». Пока мы разговаривали, Валентина взяла кастрюлю и сидя в уголке всю оставшуюся кашу съела. Матушка, обращаясь к нам, говорит: «Девки, ешьте кашу, ее много она вкусная, баба давай кашу». Мать берет кастрюлю и видит, что она пустая и говорит: «Матушка, а каши нет». «Сыпь, тебе говорю, баба, не жалей, каши много». Мать снова повторяет, что каши нет. Матушка поднимается, берет кастрюлю и смотрит напротив окна и говорит: «Нет каши, странно, нет каши, а где же каша, на 20 человек варили». В. страшно смутилась. Матушка посмотрела на нее и говорит: «Нет каши, съел кашу, а как ты ее съел? Ну, как ты смог съесть столько каши! Ну, на здоровье».

Варила мама у Матушки борщ, он был уже готов. Вдруг матушка спрашивает: «Баба, а ты фасоль положила?»

— Нет, — отвечает мать.

— Ложи фасоль.

— Матушка, да не сварится, ведь борщ уже готов.

— Ложи фасоль, тебе говорю.

Мать за послушание помыла фасоль и бросила в кастрюлю. А тут и посетители на порог. Мать переживает: сейчас борщ наливать, а фасоль сырая, что люди скажут. Напивает мать борщ и просит прощения, что фасоль сырая. Поели люди борщ, хвалят, говорят и фасоль разварилась. Не поверила мать, себе борщ налила, пробует и, действительно, фасоль мягкая, разварилась. Чудо, да и только, ведь и 5 минут не кипела, а разварилась.

У меня была подруга Людмила, жила она в Ирпене, очень тяжело болела. У нее была малолетняя дочь, она очень за нее переживала, что с ней будет, если она умрет. На Сретение сделали Людмиле операцию, полтора месяца пролежала она в реанимации. Православные помогали ее выхаживать. Бог помог — выжила. Пришли мы с Людмилой к Матушке и Людмила говорит: «Хотя бы мне еще пару лет прожить, чтобы дочь подросла и окрепла». «Да, года 3 проживешь», — ответила старица. Через три года Людмила умерла, как Матушка и сказала. К тому времени дочь ее подросла и окрепла.