На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности

Выхожу из раздевалки, снова миную столовую и иду по коридору: словно желая напомнить нам о своей власти, весь высший офицерский состав расположился в кабинетах на верхнем этаже. Я уже много раз поднималась по длинной гулкой лестнице, чувствуя страх в груди и мысленно перебирая слова. Тогда мне предстояло объяснять свои действия или их отсутствие на месте преступления. Однако сегодня повод другой. Сегодня мне все равно, как именно я буду говорить. Я просто скажу. Найдя кабинет дежурного инспектора, я тихонько стучусь.

– Войдите, – рявкает голос из-за двери.

Я толкаю дверь и захожу в душный кабинет.

– А, 215, – говорит инспектор Грин. Перед ним на столе разложены кучи бумаг. – Чем могу помочь?

Он улыбается и указывает на стул. Это лучший инспектор из всех, которые были в нашей команде за последние годы, и я рада, что он первым обо всем узнает.

Я сажусь в предложенное кресло, нагибаюсь вперед, кладу локти на чуть разведенные колени и сжимаю руки. После прихода в полицию я перестала утруждать себя тем, чтобы выглядеть как леди.

– Я беременна.

Вторая короткая пауза за день. Затем инспектор вспоминает о правилах вежливости и кивает головой.

– Поздравляю, – говорит он с улыбкой.

– Я только что об этом узнала. Срок пока маленький, поэтому… – я выставляю руки ладонями вперед.

– Поэтому ты не хочешь, чтобы об этом знали твои коллеги?

Я вздыхаю с облегчением. Пока рано кому-либо сообщать.

Он встает из-за стола и обходит его в несколько военной манере. Мне кажется, Грин получает удовольствие, придумывая для меня отговорку.

– Что решим, 215? – спрашивает он, потирая гладкий подбородок. – Небольшая травма спины тебя устроит?

– Звучит неплохо.

– Отлично. С сегодняшнего дня приступай к работе в приемной, а со временем мы подыщем для тебя что-нибудь другое.

– Спасибо, – говорю я, собираясь уходить. Вдруг меня останавливает одна мысль. – Инспектор, у меня пока не было возможности рассказать обо всем Джону. Пожалуйста, не говорите с ним на эту тему, если увидите.

– Я умею хранить тайны, 215, – говорит он, снова садясь за стол. – Закрой за собой дверь.

Я выхожу из кабинета и, спустившись на один лестничный пролет, заглядываю в отдел уголовного розыска, чтобы проверить, там ли Джон, но не вижу у его. Возможно, он в изоляторе, но даже одна мысль о походе туда, вызывает у меня тошноту. Я обо всем расскажу ему вечером. Представив, как поделюсь этой новостью с ним и Фредди, я улыбаюсь. Направляюсь к офису, как вдруг Энди появляется из-за поворота прямо передо мной.

– Где ты была? – смеется он, протягивая мне бумажный стаканчик. – Чай, наверное, уже остыл.

– Прости, Энди, я была в туалете.

– Слишком много информации, – шутит он, зажимая уши руками.

– Послушай, до конца смены я буду в офисе. Я просто не могу сегодня ездить по вызовам, – говорю я, копаясь в кармане, и достаю ключи от автомобиля. Они еще теплые, когда я вкладываю их в руку Энди.

– Нет проблем, подруга, – отвечает он, хлопает меня по плечу, и мы вместе идем по коридору.

Как только захожу в офис и вижу приемную, у меня душа уходит в пятки. Очередь из двадцати разгневанных людей выстроилась перед стойкой со стеклом, отделяющей их от нас. Вот дерьмо. Оба телефона звонят, а констебль-стажер стоит между ними и выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. В одной руке у него штрафной талон, а в другой – пакет с уликами. Он смотрит на нас с надеждой. Сегодня его молитвы были услышаны.

– Тебе повезло, – говорю я, скрещивая руки. – Мы меняемся прямо сейчас.

Его лицо сияет, а глаза перемещаются с меня на Энди. Он боится, что мы шутим.

– Я серьезно, – киваю я в сторону двери. – Убирайся отсюда.

Я не могу сдержать улыбки, видя, как он счастлив. Он хватает куртку и рацию и бежит на задний двор, как щенок в парк.

Сделав глубокий вдох, я медленно подхожу к стойке и обращаюсь к толпе:

– Кто следующий?

Из толпы выходит миниатюрная старушка ростом около полутора метров. Ее седые волосы собраны в пучок, а зубы испачканы помадой. Она подходит ко мне, шаркая ногами. Я испытываю облегчение, когда опираюсь на стойку и наклоняю голову к старушке. Хотя бы начало работы будет щадящим.

– Чем я могу вам помочь, мадам? – спрашиваю я громко и четко.

Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

– Я, черт возьми, не глухая, – говорит она с сильным лондонским акцентом. – Я двадцать минут стояла в этой проклятой очереди.

Он нее исходит сильный запах застарелого сигаретного дыма, и меня снова начинает тошнить. Я делаю маленький шаг назад.

– Мне жаль, что вам пришлось долго ждать, но сейчас самое занятое время в участке. Чем я могу вам помочь?

Я жду, пока она осмотрит меня с головы до ног, сощурив при этом один глаз. Решив, что я достаточно опытна, чтобы принять ее заявление, она указывает рукой в сторону парка.

– Я хочу знать, что вы собираетесь сделать с этими долбаными белками?

Меня охватывает чувство безнадежности.

– Белками? – переспрашиваю я осторожно.