На перекрестке больших дорог

Катрин повернулась к Марии Анжуйской, находившейся неподалеку, в нескольких шагах от нее, в окружении своих дам и улыбавшейся ей. Катрин преклонила колено перед этой некрасивой, но доброй женщиной, не знавшей, что такое зло. Мария приняла ее с распростертыми объятиями.

– Моя дорогая, – сказала она, обнимая Катрин, – я так рада снова видеть вас! Надеюсь, что вы займете свое место среди моих дам.

– Со временем, мадам… потому что сейчас я должна вернуться к моему сыну.

– Спешить некуда. Вы привезете его сюда. Дамы, дайте место графине де Монсальви, вернувшейся к нам!

Катрин встретили очень приветливо. Она уже была знакома с некоторыми дамами. Среди них была и любезная Анна де Бюэй де Шомон, с которой они познакомились в Анжу, Жанна дю Мени, бывшая в свите герцогини в Бурже, а также госпожа де Броссе. Ей не были знакомы ни госпожа де Ля Рош-Гийон, ни принцесса Жанна Орлеанская, дочь вечного пленника Лондона. Она удивилась отсутствию Маргариты де Кюлан, своей подруги, и огорчилась, узнав, что эта девушка ушла в монастырь.

Но в эту минуту она была так счастлива: ей вернули ее место в достойном окружении, и никакие огорчения не могли испортить ее настроения. Она находила в себе сходство с камнем, который выпал из кладки во время грозы, а затем был поставлен заботливой рукой каменщика на место среди себе подобных. Как хорошо было находиться среди радостных, улыбающихся лиц, слышать милые слова после стольких мрачных дней, проведенных в скитаниях! Уже и несколько мужчин, жаждавших расспросить героиню дня, присоединились к дамам. Слегка погрустнев, она повидалась с красивым герцогом д'Аланконом, орлеанским бастардом Жаном де Дюнуа, спасшим ее некогда от пыток, маршалом де Ла Файэтом и другими. Она просто не знала, кому улыбаться и кому отвечать, и все искала глазами в компании мужчин Пьера, вернувшегося из Оверни, которого ей не терпелось расспросить. Неожиданно за ее спиной раздался веселый гасконский говорок, заставивший ее обернуться.

– Я же говорил, что мы встретимся при дворе короля Карла! Найдется ли у вас пара улыбок для старого друга?

Она протянула руки вновь пришедшему, борясь с желанием броситься ему на шею.

– Младший Бернар! Как приятно вас видеть снова. Значит, вы о нас не забыли?

– Я никогда не забываю своих друзей, – ответил Бернар д'Арманьяк с неожиданной серьезностью, – особенно когда они носят имя Монсальви. Идите-ка сюда. – Он взял ее за руку и увлек в сторону. Им освободили проход.

Вокруг короля и королевы образовались группы людей, дворцовая жизнь вошла в свой ритм. Все ожидали приглашения к ужину. Отныне Катрин была вновь принята в это общество. Шагая рядом, Катрин всматривалась в дьявольское лицо Бернара д'Арманьяка, графа Пардьяка. Это смуглое лицо с зелеными глазами, острыми ушами, тонкое и одухотворенное, напоминало ей о самых ужасных и самых нежных часах для Монсальви. Бернар спас ее и Арно от смерти: он приютил их в замке Карлат. Только Богу известно, что с ними стало бы, не приди Бернар им на помощь…

Подойдя к окну, Бернар остановился, посмотрел в лицо Катрин и вдруг сурово спросил:

– Где он? Что с ним стало?

Она побледнела и смотрела на него почти испуганно.

– Арно? Но… вы разве не знаете? Его больше нет.

– Я этому не верю, – ответил он, сделав жест рукой, как бы отводящий роковое видение. – В Карлате произошло нечто непонятное. Хью Кеннеди, которого я видел, молчит как рыба, здесь все клянутся, что Арно нет в живых. Но я уверен в обратном. Скажите мне правду, Катрин. Вы мне обязаны сказать.

Она грустно покачала головой, машинально отбросив рукой черную вуаль, касавшуюся щеки.

– Эта правда страшна, Бернар. Она хуже смерти. Я действительно обязана вам, но лучше бы вы не спрашивали. Она жестока! Знайте, что для всех мой муж мертв.

– Для всех, но не для меня, Катрин. Я такой же, как и вы. Всего несколько дней назад я вновь был допущен ко двору. До сих пор я воевал к северу от Сены вместе с Сентрайлем и Ла Иром. Они тоже не верят в необъяснимую смерть Арно де Монсальви.

– Как случилось, что они не бывают здесь? – спросила Катрин, желая сменить разговор. – Я очень хотела бы их повидать.

Но граф Пардьяк не желал уклоняться от своей темы и ответил кратко:

– Они сражаются против Роберта Уилби на реке Уазе. Если бы я не был с ними, то вернулся в Карлат. Не забудьте, что я сеньор и выбил бы правду из людей в замке, пусть даже пытками.

– Пытка! Пытка! Вы все только и знаете это отвратительное средство, – возмутилась, вздрогнув, Катрин.

– Средства, они и есть средства, – ответил он спокойно. – Важен результат. Рассказывайте, Катрин, вы знаете, что рано или поздно я все равно все узнаю. И даю вам слово рыцаря, что ваша тайна не будет нарушена. Вы знаете, что меня толкает к этому не простое любопытство.

Она снова посмотрела ему в лицо. Как можно было сомневаться в его искренности после всего, что он сделал для них? Она слабо махнула рукой.

– Я вам скажу. Рано или поздно, какая разница…