На перекрестке двух миров

И у меня в голове вдруг возник образ — воспоминание. Сад в нашем поместье. Помнится, я много раз наблюдала за садовником с забавным приспособлением в руках. Это было вроде небольшого пузатого чайника, на нос которого была надета штука вроде плоского набалдашника с решеткой. Садовник наливал воду в это приспособление, а после надавливал на ручку поршня, торчавшую из крышки, и вода, распыленная таким образом, оставляла капельки на лепестках. Он даже мне как-то дал нажать на поршень, пока не видела матушка.

— Да, похоже, — улыбнулся Консувир. — Только мы распыляем энергию.

— И потому мы жестоко караем каждого, кто пытается украсть даже каплю. Он крадет не у нас, вор несет лишение всем магам этого мира. Мы лишь позволяем обратиться к источнику за помощью в момент полного истощения, но не больше.

— Семеро — не случайное число, — заговорил Исбир. — Это строгий расчет сил и возможностей, которые распределяются на каждого хранителя. Чем уже становится круг, тем сильней давление на каждого из нас, и тем быстрей изнашиваются тела и требуются новые. Это тоже непозволительная роскошь.

— Мы уменьшили объем скапливаемой и взращиваемой энергии, чтобы ресурсы человеческого тела расходовались медленнее, — снова заговорил Дэвинн. — Это повлекло и уменьшение отданной миру магии.

— Наш круг не единственный, который лишился части хранителей, — вздохнул Консувир.

А мне вдруг подумалось, что они со Штоссеном наиболее эмоциональные из всей четверки. Дэвинн был более невозмутимым, почти равнодушным, а Исбир и вовсе казался суровым, даже недружелюбным. Впрочем, возможно, это тоже зависело от тел-носителей и их возраста.

— Мы обрекли себя на бесконечные перерождения ради продления существования магии в этом мире. И когда наших сил перестанет хватать на поддержание баланса, наши души обретут покой, — произнес Штоссен.

— И тогда мир, как ему и предначертано, перестанет быть магическим, — продолжил Дэвинн.

— Боги… — прошептал Элькос.

Он поднялся из-за стола, но слабость удержала его на месте, и маг, сжал пальцами спинку стула. Мне подумалось, что сейчас магистр корит себя за то, что вообще решился на авантюру, хоть она пока никак не угрожала магическому ресурсу этого мира. Но как маг, он должен был ужаснуться грядущей утрате. Однако…

— Боги, — повторил Элькос и обернулся в нашу сторону: — Как же преступно и бездумно мы расходуем то, что дается нам такими усилиями и жертвами. Сколько я сам бездарно растратил драгоценной энергии, изо всех сил стараясь поразить воображение монархов и их гостей. Боги! — воскликнул магистр: — Каким же дураком я себя чувствую в это мгновение! Каким бессовестной транжирой я был столько лет! Как же стыдно… — тихо на вдохе произнес маг и выдохнул, — как стыдно…

Вернувшись к столу, он упал на свой стул и, склонившись, накрыл голову руками. Танры не ответили, их эти переживания не огорчали и не радовали. Попросту были безразличны. А я сидела, пораженная самоотверженностью этих четверых некогда людей, превративших свое существование в постоянную работу на благо магов, даже не подозревавших, кому они должны быть благодарны за то, что всё еще остаются магами.

— Мы не ждем ни похвалы, ни благодарности, — ответил Дэвинн. — Мы делаем то, считаем нужным и важным.

— Мы знали, на что идем, — поддержал его Штоссен. — И были к этому готовы.

— К тому же, за годы нашего существования, мы смогли обучиться тому, чего никогда бы не познали при единственной жизни, — заметил Консувир.

— Жалеть не о чем, — подвел итог Исбир.

Глава 22

День выдался солнечными, что немало радовало. Последнюю неделю мы всё больше ехали под дождем, а третьего дня и вовсе пришлось спешно искать укрытие, потому что с неба обрушился сильный ливень. Он лил до вечера, и потому продолжить путешествие мы смогли лишь наутро. В результате, потеряли почти сутки. Это было прискорбно, потому что свидание с родными могло состояться уже вчера.

Да-да, вы всё верно поняли, мы приближались к Тибаду, и достичь его должны были ближе к вечеру. В этот раз границу Лакаса мы не пересекали, потому что ехали совсем иными дорогами, однако, признаться, я вовсе не была удручена этим обстоятельством. Не скажу, что не желала бы взглянуть на знакомые места, но и острой потребности не имела. Встречу с родителями я предвкушала, а с королевской резиденцией даже издали — нет.

Я не опасалась разоблачения, для этого не было причин. Мою маску напитали танры, и за всё время, что мы были в пути, вливать в нее магию не требовалось. Да на это и не было возможности. Теперь родная сила нашему магу подчинялась плохо. Элькос и сам еще не понял, раздосадован он этим или нет, потому что у этой медали было две стороны.