На перекрестке двух миров

Моя рука сама собой потянулась к нему, будто это шляпка нашептывала мне: «Зайди, ну зайди же, я жду только тебя. Ты должна спасти меня из этой ужасной тесной и пыльной витрины, и я стану только твоей». Моей…

— Прошу, — мужчина открыл передо мной дверь.

А вскоре я уже держала в руках столь необходимый мне предмет гардероба. У меня даже руки задрожали от предвкушения. И, сняв свою невзрачную шляпу, я надела соломенную. Она села так, будто ее делали прямо для меня, словно именно на мне было ее законное место, и это привело меня в еще больший восторг.

— Как же вам к лицу! — восхитился вместе со мной продавец, а его миленькая помощница закивала. — Да взгляните же сами, как вы особенно хороши в этой шляпке, — добавил мужчина и развернул меня в сторону большого напольного зеркала, стоявшего рядом с окном.

Взгляд мой уперся в отражение совершенно несимпатичной женщины в очаровательной шляпке. Женщина была румяной от удовольствия и смущения. Однако она не имела со мной ничего общего, кроме фальшивых черт на моем собственном лице, и потому картинка, нарисованная моим воображением у витрины, вдруг пошла трещинами. Из-за этого нелепого несоответствия, я ощутила досаду и отвела взор к окну…

Мимо шляпного магазинчика проходил светловолосый мужчина неопределенного возраста в клетчатом сюртуке. Был столь же невзрачен, как моя фальшивая личина, и над верхней губой его красовались жиденькие соломенные усы.

— Боги! — схватившись за щеки, охнула я. — Какая же глупость, глупость! — воскликнула я, вдруг осознав, что совершенно забыла о своем важном деле из-за какой-то шляпки.

И бросилась к двери. Однако выйти не успела, потому что в плечо мне вцепились пальцы негодяя, заманившего меня в свой магазинчик ради совершенно ненужного мне головного убора.

— Куда это вы собрались, любезная? — с непроницаемым выражением лица вопросил продавец. — Впрочем, можете идти, куда вздумается, но без шляпки. Или же с ней, но прежде оплатив покупку.

— Ах, как это нехорошо, — покачала головой его помощница. — А с виду такая приличная женщина. Если денег нет, то и нечего ходить по уважаемым салонам.

Сорвав с головы проклятую шляпку, я сунула ее в руки продавца. После стремительно вернулась за своей, натянула ее на голову и уже у двери пренебрежительно и с пафосом фыркнула:

— Салон! — а после поспешила за своей дичью, уже не слушая ответа, понесшегося мне вслед.

Клетчатый сюртук как раз скрылся за углом, свернув на другую улицу, и я прибавила шаг. Признаться, я пребывала в ошеломлении от самое себя, так бестолково позабывшую о причине, которая привела меня к витрине. Никогда, никогда я не была поклонницей всех этих дамских ухищрений и модницей! Более того, я сама диктовала моду, выбирая одежду по удобству, а дамы повторяли за мной. У меня не тряслись руки при виде вееров, туфелек, шляпок, платьев или драгоценностей. Между ювелирным салоном и книжной лавкой я выбирала книжную лавку.

И вдруг! Да еще и в такой важный момент. Попросту раскрыла рот и пошла за шляпником, будто какая-нибудь послушная овца, право слово. Немыслимо! Где мой разум, где хладнокровие?! Откуда эта умильность, в конце концов? Во мне время от времени просыпается женщина, как говорит Гард, но отчего она ворвалась в мое сознание столь нелепо и стремительно в самый неподходящий момент?!

Углубившись в размышления, я сама не заметила, как прибавила и шаг, и клетчатая спина выросла передо мной так стремительно, что я едва не налетела на дичь, тем самым позволив ему увидеть меня. Я резко остановилась и заставила себя выдохнуть. Безумие какое-то! А после всплеснула руками и тут же снова зашагала вперед, заметив любопытный взгляд какой-то женщины, шедшей мне навстречу.

— Мой дорогой, мой обожаемый разум, вернись, — пробормотала я, кажется, окончательно успокоившись.

После посмотрела веред и ощутила панику — помощник архивариуса пропал из виду. Мой взгляд заметался по улице в поисках клетчатого сюртука и светловолосого затылка. Он обнаружился на другой стороне. Стоял и мило беседовал с каким-то невысоким пухлым господином с пышными бакенбардами. Вздохнув с облегчением, я посмотрела на дорогу. Там ехала карета, и я вновь ощутила раздражение из-за того, что приходится ждать, когда смогу перейти на другую сторону улицы.

Поджав губы, я продолжила смотреть на помощника архивариуса. Он как раз склонил голову и намеревался продолжить путь. Я решила не менять стороны, и пошла параллельно, готовая перебежать дорогу, если мужчина снова повернет. Так мы добрались до перекрестка, и преследуемый все-таки свернул.

Я прибавила шаг, но, едва встав на край перекрестка, испытала облегчение. Там был тупик, и деться моей дичи было некуда. Впрочем, я успела увидеть, в какую дверь он зашел. Мазнув взглядом по сторонам, я перебралась на другую сторону улицы. Теперь я шла туда, где исчез помощник архивариуса, чтобы понять — выйдет или нет.

— Сюда дамам нельзя, любезная, уж не обессудьте, — произнес привратник в ливрее, когда я остановилась напротив двери.