На перекрестке двух миров

И, будто отвечая ему, а заодно и нам с дядюшкой, ветер ворвался в гостиную. Он встрепал волосы, скользнул ласковой ладонью по щеке и побежал дальше. Прикрыв глаза, я улыбнулась.

— Хэлл принял ваше почитание, — сказала я, а после развернулась к герцогу и снова стала серьезной: — Почему вы один? Уже всё кончено? Но тогда где магистр? Что-то…

Нибо усмехнулся и уселся на подоконник. Он с минуту смотрел на меня, и я начала терять терпение.

— Отчего вы молчите?

— В самом деле, ваша светлость, — поддержал меня его сиятельство. — Где же магистр и ваш человек?

— Всё хорошо, не волнуйтесь, — наконец заговорил Ришем. — Я пробыл неподалеку от архива ровно столько, сколько потребовалось, чтобы понять — дело движется. А раз так, то мне там делать больше нечего. Нет никакого смысла сидеть там в засаде. Вмешаться я не могу, да этого и не требуется, когда присутствует сам столичный прокурор. Главное, что они не вышли быстро, а значит, обыск идет. Сколько всё это продлится, неизвестно, потому я и вернулся.

— Ох, — вздохнула я. — Как же тревожно.

— Успокойтесь, дорогая… — Нибо бросил взгляд на дядюшку и добавил, — графиня. Я настаиваю на том, что тревожиться не о чем. Каждый из участников знает свою роль. Гарду же вы верите? А он уже давно не щенок, его милость стал матерым волком, тем более в таких делах. Успокойтесь, — повторил он и прошел к креслу, на котором недавно сидел его сиятельство.

Удобно устроившись, герцог закинул ногу на ногу и, уместив ладони на подлокотниках, посмотрел на нас с дядюшкой. Признаться, я залюбовалась. Его светлость в эту минуту выглядел величаво. Поросль на лице его исчезла, безжалостно сбритая за ненадобностью. Да и одет он был более подобающе своему положению и комплекции. Но я хотела сказать вовсе не о сегодняшнем внешнем виде Нибо Ришема, а о том, как он смотрелся в настоящий момент.

Поза его казалась величавой и вальяжной одновременно. Если можно сказать, что аристократизм имеет запах, то герцог его источал. Каждая клеточка его была пронизана той особой породой, которая отличает пахаря от талантливого властителя. Сила, уверенность, некая хищная грация, острый ум и скрытое коварство — всё это с легкостью угадывалось в человеке, сидевшем в кресле. А если прибавить к этому природную красоту Ришема, то можно было с легкостью потерять от него голову, будь я более впечатлительной, но, главное, со свободным сердцем. Однако оно было занято, и мужчина, царствовавший в нем, не только не уступал Нибо Ришемскому, но и превосходил его благородством и отрытой душой, в которой я сияла ярким светом.

— Кхм…

Очнувшись от дядюшкиного покашливания, я поняла, что стою, не сводя взгляда с его светлости, и тот смотрит на меня столь же пристально. Поведя плечами, я подошла к своему креслу и устроилась в нем. Раздражения от собственного неосторожного и даже вызывающего поведения не было. Мне не в чем было себя упрекнуть, потому что я рассматривала герцога с позиции ценителя прекрасного, но и только. Это было чисто эстетическое любование.

— Шанриз, — позвал меня Ришем. Я обернулась к нему, и его светлость попросил: — Не могли бы вы сейчас снять маску? Сюда никто не войдет и вас не увидит, а смотреть на вас настоящую было бы несравнимо приятней. Если вы не против, разумеется, и будете столь любезной, то я бы был вам весьма признателен. — После улыбнулся и протянул: — Пожа-алуйста.

— Мне думается, это лишнее, — сухо произнес дядюшка.

— Но здесь никого, кроме нас нет, — возразил Нибо. — И войти в комнату посмеют, лишь испросив дозволения. Однако если вам тревожно, то я могу и закрыть нас изнутри. Тогда вовсе волноваться будет незачем.

— И все-таки я не вижу надобности в том, чтобы ее сиятельство сняла свою маску, — ответил граф.

Он прошел к небольшому диванчику, уселся на него и посмотрел на его светлость в упор, даже с вызовом. Герцог перевел на него взор, и они с минуту мерились взглядами, а потом Ришем возмутился:

— К чему это упрямство, ваше сиятельство? Я не понимаю, право слово не понимаю. Если бы я не знал, что на вашей спутнице надета маска, и под этой маской скрываться наша дорогая графиня, тогда ваше желание не открывать ее личности имело бы смысл. Но я ведь знаю! Более того, Шанриз уже бывала при мне без маски…

— Стало быть, вы нагляделись, — парировал дядюшка.

— Вовсе не нагляделся, — отрицательно мотнул головой его светлость. — И теперь, когда мы надежно защищены, вы отказываете мне в возможности увидеть истинный облик моей доброй знакомой, даже друга. Не понимаю.

— Думаю, теперь пришел и мой черед высказаться, — усмехнулась я. — Все-таки я не малое дитя, да и мне решать, снять маску или оставить ее на месте. Так вот, я возражений не имею. Но если дядюшке будет спокойней, то закройте дверь, как обещали. Впрочем, так мы и вправду избежим всяческих случайностей.

— Дитя мое, — с недовольством отозвался его сиятельство.

— Всё хорошо, — улыбнулась я. После вновь посмотрела на Ришема и велела: — Закрывайте дверь.