На перекрестке двух миров

— Недурно, — а после посмотрел на гостеприимного хозяина: — Вы не можете не понимать, что подобная поездка не только неразумна, но и опасна. Я в компании некой дамы, явившейся ниоткуда и прожившей в моем доме немалое время, приезжаем к вам. Думаете, подобный визит останется незамеченным? Думаете, если такое известие дойдет до короля, он не полюбопытствует, что это за дама? И тогда будет вовсе несложно сложить одно с другим, чтобы выйти на правильный результат. Небольшое разбирательство, и мы все погибнем. Маска не станет препятствием, чтобы в уравнении вывести неизвестное, так как в деле замешан Элькос.

— Это верно, — отозвалась я. — Можно даже назвать Ленстийскую обитель дочерей Левит, где старшая сестра подтвердит, что я Дайни Таньер из Фьела. И тем навлечет беду еще и на себя, потому что в городке Фьел нет, и никогда не было никого по фамилии Таньер. Зато у сестры есть брат, заведующий магистратом, который мог выправить паспорт. А еще обитель находится там, где исчезла бывшая невеста короля. И это не говоря о том, что сию сестрицу видели и горожане, пока она еще не была сестрой. А самое любопытное, у госпожи Таньер были рыжие волосы и зеленые глаза, что подтвердят и сестры, и старьевщик, и управитель замком, и сторож в замке. А кто проживал в этом замке? Покойная тетушка самого государя.

— А еще сестра Дайни имеет подозрительный интерес к делам пропавшей герцогини Канаторской. Она уже успела объехать столичные заведения.

— И во Дворец юстиции заглянула, — вставила я, — где по странному стечению обстоятельств служит близкий друг ее исчезнувшей светлости.

— Нам стоит продолжать? — полюбопытствовал граф.

— Нет, — усмехнулся герцог, — я услышал и понял. Всё предельно ясно.

В это мгновение вернулся лакей-охранник, и мы замолчали. Он расставил на столе закуски, чашку с травяным напитком, поклонился и снова удалился, более не получив новых указаний. И когда дверь за ним закрылась, я вновь сняла маску. Нибо, прижав ладонь к груди в знак благодарности, улыбнулся и поспешил вновь закрыть дверь во избежание ненужных случайностей.

— Дитя мое, — позвал меня глава рода, — маска доставляет вам неудобства?

Я не удержала широкой улыбки, прекрасно понимая, что за вопросом его сиятельства скрывается недовольство и осуждение.

— Нет, дядюшка, — ответила я. — Маска сидит на мне, как вторая кожа.

— Зачем же вы постоянно снимаете ее, рискуя собственным благополучием и возможностью вернуться домой?

Ришем, успевший утвердиться в своем кресле, перевел на его сиятельство недоуменный взгляд:

— Но разве же ее сиятельство не дома? Разве же это не родной ей мир с людьми, которые искренно любят ее и почитают?

— У ее сиятельства новый дом, где ее любят и почитают не меньше, — ответил граф. — К тому же и душа ее сиятельства уже прочно поселилась в Белом мире и теперь ожидает возвращения, чтобы воссоединиться с теми, кто стал ей близок и дорог. Так что, ваша светлость, мы можем смело сказать, что родной мир — это отчий кров, родовое гнездо, если желаете. И теперь птенец, выросши и встав на крыло, покинул его и свил свое собственное гнездо на новом дереве. А посему вернуться туда более чем понятно и логично.

И пока они продолжали обмениваться репликами, я вернулась к пирожному и напитку. Моего участия в этом споре не требовалось, мужчины прекрасно обходились своими силами. Мне же досталась роль зрителя, и она меня вполне устраивала, а потому я продолжала наслаждаться лакомством и с интересом слушала оппонентов, переводя взгляд с одного на второго — в зависимости от того, кто говорил.

— Я одного не пойму, ваше сиятельство, — произнес герцог. — Как вас, главу рода, который искренно любит свою родственницу и воспитанницу, устраивает то, о чем вы говорите? Разве же вам так легко вновь расстаться с ней и, возможно, навсегда? Не понимаю! — неожиданно разгорячившись, воскликнул Нибо и порывисто поднялся с кресла. — Пусть мне вы никогда до конца не доверяли, и вся наша переписка остается для вас лишь вынужденным следствием взаимовыгодных соглашений, однако не можете отрицать моего почитания ее сиятельства. Да, я восторгался ею прежде, и ничего для меня не изменилось и теперь, уж простите, Шанриз, — обернувшись ко мне, сказал Ришем, я согласно кивнула, и его светлость вернулся к прерванному спору: — Так вот мне, ваше сиятельство, не по себе от мысли, что мы потерям Шанни. И будь моя воля, я бы сделал всё, чтобы отговорить ее. Я нашел бы выход, я готов искать выход! Безопасный для всех, а главное, для ее сиятельства.

— Отправите ее в леса, ваша светлость? В глушь, в чащобу? — насмешливо спросил дядюшка. — Где в нашем мире Шанриз будет в безопасности? И на что вы желаете обречь ее сиятельство? Столь деятельная натура зачахнет без дела…