На перекрестке цивилизаций

На сегодняшний день пальма первенства принадлежит автотранспорту. Им осуществляется свыше девяноста процентов всех перевозок пассажиров и грузов. Общая длина сирийских шоссейных дорог тринадцать тысяч километров. В Сирии более шестидесяти тысяч автомобилей, большая половина которых — легковые. Марки машин самые разнообразные. В основном американского, западногерманского, итальянского производства.

Сирийские дороги в большинстве своем хорошие, а многие так просто отличные. Ограничений в скорости не существует. Оборот капитала прямо зависит от оборота колес. Чем быстрее, тем выгоднее. И водители нажимают на акселераторы…

В Сирии сейчас большое внимание уделяется проектам Железных дорог. До сегодняшнего дня Сирийская Арабская республика не имеет единой железнодорожной сети. Узкоколейные дороги, построенные во времена Османской империи в лучшем случае, в начале нынешнего века, безнадежно устарели и давно уже не справляются с современным объемом перевозок. В этих условиях важность сооружаемых в настоящее время с помощью советских специалистов железнодорожных линий Камышлы — Латакия и Аккари — Тартус переоценить просто невозможно. Порт Латакия связывается железной дорогой с центром перспективного северо-востока.

Но вернемся последний раз в зал Культурного центра на встречу с сирийской молодежью, посвященную вопросам развития советско-сирийского экономического и технического сотрудничества. Много хороших и горячих слов было сказано в адрес строителей завода азотных удобрений. Этот первенец химической промышленности экономит стране ежегодно около семи миллионов долларов, расходовавшихся прежде на приобретение удобрений за границей. Но главное сейчас даже не в этом, а в росте общей культуры народа. Химия требует знаний, а знания приобретаются учебой. Учеба же удел энергичных, молодых духом. Не это ли возрождение древней страны?

Образование в САР бесплатно на всех ступенях. Начальное образование обязательно для всех. Все острее встает вопрос о распространении принципа обязательности учебы и на более высоких ступенях.

В число наиболее поразивших меня явлений сирийской действительности я бы отнес любовь к книге. Человек с раскрытой книжкой на бульварах городов, на дорогах близ любого населенного пункта, — обычное явление.

Человек, склоненный над книгой, и человек, склоненный над плугом, — люди сегодняшней Сирии (здесь, впрочем, необходимо уточнение; сирийскому крестьянину до последнего времени плуг был незнаком, на протяжении тысячелетий он пользовался, да и сейчас еще часто пользуется мотыгой).

* * *

Я помню, как возвращался домой с этой встречи. Вечерний Дамаск жил своей обычной жизнью. Жара спала. Люди, высыпав на балконы и террасы домов, наслаждались струящейся с гор прохладой. Я шел по самой красивой улице города Абу Рамани и думал о только что отшумевшей встрече. Говоря откровенно, я вряд ли узнал для себя что-либо новое. Почти все услышанные цифры и факты мне были известны в общих чертах. Знал я и то, что обычно не упоминается в официальных выступлениях. О трудностях, возникающих порой при осуществлении намеченных планов и программ. О противодействии тех сил, которым не по душе курс, выбранный сегодняшней Сирией. Но я не знал, пожалуй, главного — отношения к осуществляемой программе сотрудничества СССР — САР широких масс, молодежи… Я вновь открыл для себя старую истину: как бы ни была щедра земля Сирии, как бы ни были богаты ее недра, истинное богатство страны не в них, а в юношах и девушках, мужчинах и женщинах, что проходят сейчас мимо меня. Это им воплощать в жизнь намеченные планы. Это они испытают, проверят нынешние расчеты, наметки, проекты. Проверят и вынесут свое мнение. По существу это и называется судом истории.

Здания Культурного центра при посольстве СССР в САР на улице Абу Рамани больше нет. Израильская бомба превратила его в развалины. Под ними погибли те, кто здесь работал. Сирийцы и наши, советские товарищи. Они погибли, как и работали, рядом.

К Евфрату

Автобус катит на восток к Евфрату. За окнами плывут распаханные просторы богарных земель. Согласно командировочному предписанию, мы сегодня должны быть в Дейр-эз-Зоре, который расположен в 320 километрах от Халеба. Мы — это я и сопровождающий меня переводчик, вчерашний студент, завтрашний арабист.

Однообразный ландшафт. Прямое, ровное шоссе. Монотонное пенье мотора. Неодолимо клонит в сон. Я закидываю голову на спинку сиденья и пытаюсь представить в своем воображении незнакомый Дейр-эз-Зор. Мне известно, что сей город насчитывает около тридцати тысяч жителей, что на сегодня он единственный крупный населенный пункт на всем протяжении среднего течения Евфрата, что он — центр области, или, как здесь говорят, мухафазата, с территорией в 23 тысячи квадратных километров, что более всего он знаменит своим длинным висячим мостом через Евфрат, а также большим, оживленным базаром, привлекающим кочевников. Последнее обстоятельство закрепило за городом славу «бедуинской столицы». Мне почему-то упорно рисуются стройные минареты над зелеными волнами садов.