На перекрестке

«Что-то случилось», — подумала я, увидев шефа в таком раздрае. Два других его состояния «не лучшего расположения духа» были куда более деятельными. Первое — это когда шеф носился кругами по офису и орал на всех, что они, дескать, разучились работать, если вообще когда-нибудь умели, что завтра он всех к черту уволит, и вот тогда они почувствуют, что такое капитализм и т. д. и т. п. Второе — состояние холодного негодования. Представьте себе шефа сидящим в кресле, окидывающим вас с ног до головы взглядом, в котором читается «как-вы-меня-все-достали-такого-занятого-со-всей-вашей-ерундой», и цедящим нечто вроде: «Сами разбирайтесь». При этом шеф со скоростью пулемета строчит на своем ноутбуке документ за документом и потом засыпает ими всех подряд, начиная от собственных подчиненных и заканчивая высокое начальство в далеком городе Стокгольме.

В минуты состояний номер один и номер два шеф вызывал у меня лишь улыбку. В конце концов, хочется дитятке побаловаться — пусть оттянется на полную катушку. Сегодня же мне было его жалко. «Мы ведь совсем его не знаем», — мелькнуло в голове. Вдруг у него смертельная болезнь, о которой его оповестили не далее как сегодня утром? Или неприятности дома? Жена, к примеру, покидает его ради молодого любовника. Я бы на ее месте покинула. Жену шефа я видела всего один раз, но мне этого было достаточно, чтобы изрядно впечатлиться. Шеф рядом с супругой выглядел мешок мешком. Она же была стройна, высока и элегантна. И вся светилась от каких-то своих внутренних переживаний. Может, как раз думала о любовнике?..

— Что? — глухим голосом осведомился шеф, узрев меня в дверях.

— Кампания… — Я потрясла бумагами.

Он похлопал рукой по столу: мол, клади, после взгляну. Нет уж, со мной это не пройдет. Он ведь только сегодня такой приторможенный, состояние номер три обычно дольше одного дня у него не длится. Завтра очухается, начнет вопить: «Где план? Почему еще ничего не сделано?» И иди доказывай, что он сам распорядился бумажки на стол ему складывать. После выхода из всех трех критических состояний у шефа наступала обширная амнезия, смысл которой можно было выразить одной фразой: «Все вы врете».

Но, если честно, шеф мне нравился. Странно, да? При всех-то эксцессах. Но факт остается фактом — в нем было что-то родное, как будто мы вместе учились с ним в институте. Или жили в одном дворе. И ради чего можно было иногда потерпеть и придурь. Я почувствовала это с самого первого дня работы. И стала относиться к шефу как… к человеку. Он платил мне тем же. Взять, к примеру, эту поездку в Данию. Нет, с шефом мне повезло. А к его невротическим припадкам вполне можно привыкнуть и научиться управляться с ними.

Я решительно шагнула в кабинет.

— Нет уж, — заявила я и села на стул рядом с начальническим столом. — Не уйду, пока вы не посмотрите.

— Хорошо, хорошо, — пробурчал шеф, перелистывая поданные мною бумаги.

— Не в настроении? — спросила я, как будто это не было очевидным.

— Не в настроении, — хмуро подтвердил шеф.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я.

Если жена сбежала с любовником, он мне, конечно, не расскажет, но если причина его бледного вида связана с работой, то кто знает…

— Случилось, — кивнул шеф, все еще вороша мои документы.

Любопытно, он просто так ими шуршит или все-таки что-то в них читает? Я надеялась на последнее. План рекламной кампании я составляла впервые, очень хотелось получить чей-нибудь совет, пусть даже озабоченного неизвестными проблемами шефа. Я договорилась о встрече с девушкой из пиар-агентства, но она ведь придет только завтра, да и неизвестно еще, хороша ли она в своей роли. А шеф все здесь знает, работает на наших шведов уже семь лет, наверняка имеет некоторые мысли относительно дела, над которым я корплю. Надо бы дать ему пару минут, чтобы осмыслил мои наметки. Но я не выдержала и спросила:

— Что именно, если не секрет?

Шеф поднял глаза на меня и замер.

— Что? — вздрогнула я. — Что я такого спросила? Не хотите — не рассказывайте.

— Не хочу, — проскрипел шеф, — но придется… — и опять замер, глядя на меня с непонятным выражением на лице.

— Катя, — заглянула в кабинет секретарша, — тебя к телефону.

— Пусть подождут, — отмахнулась я.

— Говорят, срочно.

— По-английски говорят? — буркнула я, вставая.

— Что? — удивилась секретарша.

— Да ладно, — отмахнулась я, — не обращай внимания. Извините, — бросила я шефу.

— Иди, — ответил он. — Потом вернешься.

— Непременно.

Вернусь и узнаю-таки, что с ним происходит. Но явно что-то по работе, раз пообещал рассказать. Пообещал? Я прокрутила в голове последние реплики шефа. Вроде да.

— Да? — приложила я трубку к уху и услышала Дарьин голос:

— Привет!

— Ты? — воскликнула я. — Думала, кто-то по делу.

— А я по делу, — обиженно проговорила Дарья.

— Ты сказала «срочно», — усмехнулась я.

— Все мои дела срочные, — заявила она. — Иначе какой смысл жить?

Понятно. У Дарьи накопилось, и ей не терпится поделиться этим с кем-то. Ну да, как же! Дэвид. Что там у них получилось?