На перекрестке

— Но тем не менее многие из них благополучно идут под венец, — заметила я. — Значит, не так уж им и страшно. А чего, кстати, все они боятся-то?

— Клетка, — пояснила Дарья, — оковы. «И что, это теперь со мной на всю жизнь?» — думает он, и поджилочки трясутся, как студень.

Может, она и права. Это как новую работу себе искать. Старая вроде уже надоела, да и зарплатку хотелось бы пожирнее, вот и начинаешь рыскать по рынку труда в поисках чего-нибудь достойного твоей персоны. Чем дольше рыскаешь, тем сильнее желание покинуть прежнее место и начать все заново. Но как только дело доходит до конкретных разговоров, включаются тормоза, и вот уже ты в сомнениях: а может, не надо? А вдруг прогадаю? Там же — неизвестность. А здесь уже все понятно, все тропы хожены-перехожены. Да-а… И чем старше становишься, тем выше вероятность того, что думы эти не приведут тебя к новой жизни. Вцепишься в старое, теплое, родное — пусть и паршивенькое, но тем не менее…

— Но тут ему никто не помощник, — отреагировала я. — Его страхи — ему с ними и справляться.

— Или идти на поводу у них, — отозвалась Дарья.

Мы помолчали.

— Звонит? — спросила она.

— Звонит.

— Что хочет?

— Поговорить.

— А ты?

— А я не хочу. — Я пожала плечами. — О чем тут разговаривать?

— Прощения будет просить, — предположила Дарья.

— Уже просил.

— А ты?

— Мы же не в детском саду. За что прощать? Он сделал выбор. Его право.

— Блин, — протянула Дарья, — ну ведь только что обсудили это…

— Поняла, поняла, — перебила я ее. — Только от этого ничего не изменилось. Вика, с которой они уже год, как была, так и осталась.

— А если он порвет с ней?

— А я могу быть в этом уверена?

— Значит, шансов у него нет?

— Ну-у…

— А если бы она никогда не пришла к тебе?

Я сама задавалась этим вопросом. Если бы она не пришла, я бы ничего не знала. И списывала бы все его странности на стрессы и прочую чепуху. И вышла бы за него замуж… Черт, даже трудно представить себе это. Честно говоря, мне всегда было трудно представить, как я выхожу замуж за Павла. При всем том, что, как говорит Дарья, «все так ровно шло».

— А знаешь, Кэт, — вдруг промолвила Дарья, — меня не оставляет ощущение, что ты сама ничего этого не хочешь и сейчас просто используешь ситуацию, чтобы катапультироваться из зоны бедствия. А?

Глава 25

— Мы с Павлом поссорились, — сообщила я.

Я решила брать быка за рога. В конце концов, ребенок — самый близкий мне человек. Что я буду ходить вокруг да около?

— Серьезно? — откликнулась дочь, намазывая хлеб маслом.

Было воскресенье. Мы поздно встали и теперь пили кофе на кухне.

— Серьезно, — подтвердила я.

— Надолго? — спросила она.

— В смысле? — Я уставилась на нее.

— Надолго поссорились? — Иринка куснула хлеб и запила его кофе.

— Навсегда.

— Что?! — Она положила бутерброд на стол.

— Я же говорю: мы поссорились.

— Мама, вы периодически ссоритесь, — проговорила Иринка, — но потом радостно миритесь, и на этом все заканчивается.

— Мы разве когда ссорились с Павлом? — удивилась я.

— Да постоянно.

— Может, просто спорили?

— Может, — согласилась она. — Но какие-то споры у вас были… — Она задумалась, подбирая подходящее выражение. — Энергичные, что ли. Еще чуть-чуть — и уже квалифицируется как ссора.

Господи, слов-то откуда таких нахваталась?

— На этот раз все по-другому, — объявила я.

— Он что-то сделал? — поинтересовалась дочь.

Я невольно улыбнулась. «Он что-то сделал». А как еще она могла сказать? Ей всего пятнадцать. Она и выражает свои мысли как умеет. Хотя… «квалифицируется» тоже она сказала. У них в этом возрасте сплошная мешанина из детского и взрослого. Это не только слов касается, но и мыслей, поступков. Иногда с ней можно разговаривать как с той же Дашкой, а иногда как сорвется в детский лепет, даже не верится, что это один и тот же человечек.

— Он что-то сделал, — медленно повторила я, не собираясь рассказывать ей всего. История о разноперой Вике нежному подростковому организму ни к чему.

— Зря он, — вздохнув, констатировала дочь.

— В смысле? — удивленно воззрилась я на нее.

— Ты, мамуль, ты только созрела, чтобы выйти за него замуж, ему нужно было на цыпочках ходить, а он прокололся.

Тонкое наблюдение. Не ожидала. Все потому, что она очень аккуратно посвящает меня в свой внутренний мир. Как я в свое время свою маму. Иногда мне смертельно хочется проникнуть в ее мысли и изучить их все, без остатка. А иногда… иногда я думаю: и слава богу, что мы друг для друга не полностью открытые книги, — мне кажется, так у нас больше шансов не надоесть друг другу. Хотелось бы вот только знать, что означает этот ее вздох? Может быть… Внезапная мысль озарила меня.