На переправе

Юлия Комарова На переправе

Вместо предисловия

Эликсир

Небо купается в утреннем кофе:
небо ныряет в кофейную чашку.
И отражается облака профиль,
весь почерневший от кофе, бедняжка.

Остановить не пытаюсь мгновенье —
даже прекрасное – пусть себе мчится.
Это новейший закон сохраненья:
не сохранился – все снова случится.

Долгие дни вырастают из ночи,
тонкие ветви – из старой софоры.
Времени червь нас по-прежнему точит,
кто ему дал эту вечную фору?

Но по утрам можно жить: я и кофе.
Это хорошая пара, поверьте.
Кофе и я. В этом деле я профи.
Самый простой эликсир против смерти.

Начало

«Я – летняя. Я родилась, едва…»

Я – летняя. Я родилась, едва
вступил июнь на пост тридцатидневный.
Ещё не обесцветилась трава,
и дух над ней стоял живой и нервный.

Был вторник, накануне – Духов день.
Луна круглела, с краешку примята,
отбрасывал серебряную тень
орех под домом, тонко пахла мята.

А мама шла в роддом пешком – "за мной",
весёлая и юная такая,
с густой и тёмной длинною косой,
в пыли бесцветной пятками мелькая.

Потом стоял гудящий смуглый день,
в окно стучался ветер, с миром в ссоре.
Она лежала тихо – было лень
закрыть окно и обеззвучить море.

Кренился бесконечный горизонт,
горами по краям скреплён когда-то…

Я родилась. Шумел Эвксинский понт,
смывая дни и сохраняя даты.

Автопортрет

Некрасивая девочка с чудо-глазами
превращается в женщину, полную грёз.
Недопитая чашечка кофе и в раме
фотография: света и тьмы перехлёст.

И пронзительной пряди виток торопливый
в беспокойном апреле рождающий свет.
И её отражение в хлынувшем ливне,
Как ничто, как тоскливое эхо: да-нет.

Некрасивая девочка – снег фотоснимков —
Вся в растаявшей дымке прошедших миров.
Только в зеркале утреннем, сонном ужимка
Вдруг напомнит её, растревожив покров

зима 1989–90 г.

«На белый холст…»

На белый холст
    ложится чья-то тень,
из хаоса выстраивая вечность,
из тёмных красок —
         "белый-белый день",
из параллельных линий —
          поперечность.

На белый лист
    ложатся тени слов,
безмолвную гармонию вкушая,
как рыбаки —
      удачный свой улов,
как девочка – два слова:
          "я большая!"

На белый звук
      летят, как мотыльки,
такие же, но красочные звуки,
подобраны в пыли,
          и так легки,
очищенные встречами
          разлуки.

На белый день
      чернее ляжет ночь —
безлунная,
      и звёзды тем виднее,
чем больше нам придётся
          превозмочь,
чтоб ощутить
      соединённость с нею.

Весь белый свет
      вобрать и сохранить
для жизни —
     даже сказочную нежить —
и, как струну,
          невидимую нить
меж сном и явью
     в звонких пальцах нежить.

Бабочка

Как бабочка, сердце иглой к памяти пригвождено

Ф. Гарсиа Лорка