На переправе

Я не читала списков кораблей.
Я даже никогда их не искала
среди морских сиреневых полей
в часы бессонниц, из-под одеяла
выглядывая в тёмное окно.
Но корабли манили парусами,
и среди волн вздымалось вдруг одно —
последнее – судёнышко. И в раме
оконной зарождался тихий свет —
вставало солнце, ласково, невнятно
окрашивая море. Силуэт
кораблика казался бледно-мятным…

Последний в списке. Больше нет таких —
усталых и весёлых. Нет в помине.
Остался в книжке Мандельштама стих,
но список вам нечаянно не кинет
ни капитан, ни юнга, ни поэт…
И я его старательно забыла:
и списка нет, и судна тоже нет.

Но в имени его таится сила!

Аутодафе, или костёр тщеславия

Из хаоса звуков,
из путаниц тела
рождается эта наука предела,
когда то и дело
мне слышится: поздно,
тебе уже некогда глянуть на звёзды.
И я б никогда никуда не глядела,
но нету предела,
мне – нету предела!

И в этой безбрежности
поиска истин
мне хочется нежности —
кончиком кисти
и пёрышком тоненьким выписать местность
и вдруг получить мировую известность.
И я бы освоилась в блеске игристом.
Но нету здесь истин,
мне – нету здесь истин.

И я замолкаю, и это молчанье
как будто хранит в глубине обещанье,
что скатертью стелется мне от порога
прямая дорога.
Мне страшно немного…
И всё-таки в полу-бреду бормотанья