На пересечении

Однако во время казни случилось непредвиденное: пламя костра внезапно окрасилось иссиня-черным, а дым сделался красноватым, отчего маги с опозданием поняли, что колдунья попросту исчезла.

Во второй раз ее выследил уже некий Интаро Грайт, колдун-охотник с южных земель. Он стал первым человеком, получившим самую большую сумму денег за пойманную ведьму. Заплатил ему смотритель одного из крупнейших городов на южном побережье, после чего колдунью передали Южному Правителю. Спустя несколько дней мучительных пыток, устроенных на главной площади столицы полуострова, ведьма испустила дух. Изуродованное тело женщины разрубили на куски и повесили на городской стене, чтобы любой чернокнижник, явившийся на эти земли, помнил, какая участь ожидает его здесь.

Теперь же Сейширская ведьма, которую давно считали убитой, стояла перед Эристелем, прекрасно зная, какое впечатление на него произвела. Некромант слышал о ее «заслугах» в западных городах, когда один за другим люди умирали в страшных муках от неизвестных проклятий. Эти заклинания были настолько древними, что, наверное, только Аориан и его первые ученики обладали достаточными знаниями, чтобы нейтрализовать их действие.

Сейшир стал первым городом, печально известным благодаря черным обрядам ведьмы. Один из таких ритуалов помог ей призвать темных духов, которые истребили большую часть жителей Сейшира, а также близлежащих городов. Именно ее колдовство уничтожало урожай, отчего люди умирали с голоду, а в лесах заводилась нечисть, влекомая губительной энергетикой столь темной магии.

Эристель и впрямь был неприятно удивлен, отчего безупречная маска его спокойствия впервые дала столь заметную трещину. Лекарь невольно отступил на шаг назад, не сводя с противницы пристального взгляда. Он пытался предсказать ее дальнейшие действия. Сейширская ведьма была сильнее его. Гораздо сильнее многих из живущих ныне колдунов. И теперь Эристелю стало ясно, почему Элубио Кальонь не попытался первым бежать из города, а предпочел закрыть его. Этот юноша хоть и был слишком самоуверен, тем не менее к дуракам, которые попусту рискуют жизнью, его причислить нельзя.

Теперь ход мысли Кальонь стал Эристелю понятен: бой с солдатами, Рикидом и Баркалом был рассчитан на то, чтобы некромант потратил силы. Затем лекарь поднял убитое войско, и вновь его магическая энергия начала уходить. Теперь же, когда перед ним стоял его истинный противник, у Эристеля вряд ли был хотя бы один шанс уничтожить его. Опять-таки, если бы лекарь попытался пройти через барьер, который окружает город, то, как и Рикид, разом утратил бы все силы, и враг без труда убил бы его, едва Эристель оказался бы за воротами. Обе дороги вели к обрыву, а некроманту оставалось лишь выбрать, каким способом умереть ему будет приятнее.

— Меня не интересуют деньги, назначенные за твою голову, — спокойно произнес лекарь, теперь уже делая вид, что происходящее начинает его утомлять. — Поэтому я по-прежнему не вижу смысла убивать тебя. Повторюсь, ведьма, мы с тобой не ссорились.

— Еще бы мы ссорились… Ты думаешь, в мире так много людей, кто со мной ссорится и после этого остается в живых? — хохотнула женщина. — Если честно, Эристель, мне даже жаль тебя. Молоденький колдун, наверняка гонимый всеми едва ли не с рождения, пытался жить спокойно и заниматься своими делами. Но беда в том, что ты выбрал не тот город и совершенно случайно оказался на пути не тех людей. Дарий крайне не любит, когда кто-то рушит его планы.

— Я понимаю, — тихо согласился Эристель. — Но перед тем, как мы начнем, скажи, сколько Кальонь обещали заплатить тебе за твою жизнь?

— За мою жизнь? — переспросила ведьма, удивленно вскинув бровь. — Ты хотел сказать, за твою жизнь?

— Смотря с какой стороны посмотреть. Ведь сражение далеко не всегда значит — пойти и убить. Чаще всего сражение — это пойти и умереть.

Ведьма расхохоталась так весело, что, казалось, эти двое разговаривают о чем-то крайне смешном. Прижав руки к груди, она с улыбкой смотрела на своего противника, не в силах понять, действительно ли Эристель настолько самоуверен, или он просто не понимает, с кем имеет дело. А вот сама колдунья чувствовала себя в относительной безопасности. Некромант с севера не был ничем особо примечателен. Его энергетическая сила не заставляла воздух дрожать или жечься, у него не было мощных защитных артефактов или темных предметов, а сам лекарь больше производил впечатление тихого затворника, нежели властолюбивого тирана. Бесспорно, к слабакам этот маг не относился, но и до магов Аориана заметно не дотягивал.

Единственное, в чем ведьма была не уверена, живой ли перед ней человек или мертвый. Если живой, то убить его будет гораздо проще, однако тогда возникал вопрос касательно возраста колдуна и, соответственно, его опыта. Внешне Эристель выглядел не старше тридцати, однако в этом и заключалась вся хитрость некромантов: им могло быть и двадцать лет, и несколько сотен, отчего их знания могли вместиться и в один жалкий свиток, и в целую дюжину увесистых книг.