На пересечении

Они оба тянули время, пытаясь перевести дух и сосредоточиться на следующем заклинании. Ведьма отвлекала противника разговорами, в то время как Эристель лихорадочно искал способы покончить с этим заведомо проигрышным боем. Одному ему было не справиться, но в городе был еще кое-кто, способный хотя бы отвлечь эту бестию на некоторое время.

На вопрос о земной магии некромант отвечать не торопился, однако именно он заставил мужчину вновь задуматься об истинном возрасте его противницы.

— Сейширская ведьма, Зиринский колдун… Вероятнее всего, Шагтанский призрак тоже…, - Эристель нарочно начал перечислять эти прозвища, желая провоцировать свою противницу на откровение.

Внезапно черная дымка вновь окутала фигуру ведьмы, и перед Эристелем предстал молодой темноволосый мужчина. Внешне ему можно было дать не более двадцати пяти лет. Карие глаза юноши казались почти черными, а кожа белой, словно горный снег.

— Шагтанский призрак? — насмешливо переспросил темноволосый. — Мне больше нравится, когда меня называют Шагтанским зверем. Сердобольные крестьяне никак не могли понять, что пожирает их замечательных ребятишек. И только великолепному Карэлию Кальонь удалось уничтожить кровожадного волка. Черная голова зверя до сих пор красуется в приемном зале Шагтанского замка. Мне же особенно приятно, когда люди радуются своим нелепым победам.

— Каждый верит в то, во что ему хочется. Нужно быть снисходительнее к обычным смертным. В конце концов, именно они вдохновляют нас на то, чтобы совершенствоваться.

Молодой мужчина кивнул, забавляясь столь странным диалогом. Эристель не пытался атаковать его, словно берег силы, а многоликий маг видел в этом промедлении своего рода отчаяние. Лекарь лишь оттягивал неминуемую гибель

— До Сейширской ведьмы тоже было немало колдунов, — уклончиво ответил юноша.

— Только не пытайся причислить себе заслуги всех чернокнижников разом, — вот теперь в голосе Эристеля послышалась издевательская насмешка. — Куда тебе до Зеркального колдуна и уж тем более до Саирия?

Юноша хищно осклабился, а затем его внешность снова изменилась. Теперь перед Эристелем предстал седой старик с длинной белой бородой. Облачен он был в темно-синюю льняную мантию и со стороны казался добродушным отшельником, который являлся в город на праздники, чтобы показать фокусы наивным ребятишкам. Старик был слепым, и нечто пугающее было в его невидящем взгляде. Его мутные глаза царапнули собеседника, и, когда некромант вновь невольно отступил еще на шаг, губы многоликого тронула снисходительная улыбка.

— Действительно, куда мне до Саирия? — передразнил Эристеля старик.

Больше он не позволил лекарю тянуть время. Пора было заканчивать с этим глупым развлечением. Еще одно заклинание, куда более мощное, чем прежде, обрушилось на некроманта все той же черной дымкой. Эристель душераздирающе закричал от безумной боли, когда нечто невидимое начало пожирать его тело, пытаясь обглодать до костей. Именно это заклинание когда-то одного за другим уничтожало детей Шагтана, оставляя несчастным родителям баюкать скелеты собственных сыновей и дочерей.

Дикая боль, вгрызающаяся в плоть, на какое-то время заставила Эристеля потерять контроль. Он упал на колени, чувствуя, что еще чуть-чуть, и заклинание уничтожит его. Защитные чары не могли справиться со столь сильным колдовством, отчего кожа и мышцы лекаря постепенно растворялись. От боли он практически ничего не соображал и, конечно же, не мог услышать цокот копыт появившегося на площади всадника. Безумная пытка прекратилась лишь тогда, когда истерзанный некромант ощутил поблизости жар пламени. И в этот самый миг огненная волна полностью поглотила старика.

— Ты же знаешь, что меня этим не убить, — с раздражением произнес Саирий. Сдерживать пламя обыкновенным черным щитом для него не составляло никакого труда. Тем не менее от Эристеля он все-таки отвлекся, обратив свое внимание на нового противника. Им оказалась покойная Лавириа Штан, девушка-джинн, пропавшая в ту роковую ночь, когда Саирий впервые проявил свои магические способности.

Чтобы понимать, что происходит в городе, он временно покинул собственное тело, переместившись в ворона. В то же самое время Лавириа почувствовала незначительные изменения в энергетике маленького Меккаира. Избавившись от свидетеля, колдун мог уже не бояться быть разоблаченным и устроил расправу с насильниками Шаоль. Принять облик покойной девушки ему не составило труда, как, впрочем, и проникнуть в крепость.

— Эристель, это бессмысленно, — продолжил старик, вновь и вновь с легкостью отбиваясь от огненной волны. — Ты лишь теряешь последние крохи своих сил, переметнувшись в тело мертвой колдуньи. Если ты знаешь историю Сейширской ведьмы, то должен помнить, что меня уже пытались убить пламенем.