На пересечении

Уже оказавшись на своей улице, женщина успокоилась окончательно, утешив себя тем, что доктор Эристель — редкий простофиля, у которого и дальше нужно лечиться. Главное — заранее договориться, чтобы он предоставлял лекарства своего приготовления.

На миг женщина даже посочувствовала бедолаге. Мало того, что его все дурят, так он еще живет с такими чудовищами, что злейшему врагу не пожелаешь. Хотя нет, было бы забавно, если бы двуглавый Точи заявился в дом Амбридии Бокл. Вот бы она визжала!

От этой мысли Матильда невольно улыбнулась и еще крепче прижала к груди полученную еду. Теперь ее настроение заметно улучшилось, и она даже начала тихонько напевать какую-то песню. Ярко светило солнце, на улицах было полно горожан, и она приветливо здоровалась то с тем, то с другим. В то же время зоркие глаза Большой Ма старательно исследовали брусчатку под ногами в надежде увидеть оброненную кем-то монетку.

Матильда не сразу услышала, как кто-то зовет ее по имени. Погрузившись в собственные мысли и наслаждаясь ласковым теплом утреннего солнца, она не заметила, как к ней через улицу спешил городской стражник.

— Госпожа Жикирь! — в очередной раз позвал он и мягко ухватил женщину за локоть.

— О, небо! Господин Саторг, неужели вам не говорили, что нельзя подкрадываться к даме? — воскликнула Матильда, вздрогнув уже во второй раз за день. — Что это за тараканьи уловки!

— Прошу меня извинить! Я кричу, кричу, а вы меня не слышите, — Файгин виновато улыбнулся и смущенно пригладил свои непослушные темные волосы. — Я к вам как раз направлялся, а тут смотрю, вы идете, ну я и думаю, дай окликну, чтобы не бежать до вашего дома.

Матильда улыбнулась молодому мужчине, немного смущенная вниманием столь привлекательного солдата. Несмотря на то, что Большая Ма никогда не относилась к разряду красавиц, тем не менее смотреть на интересных мужчин она не стеснялась. Файгин Саторг был высоким и стройным, с выразительными карими глазами, смуглой кожей и иссиня-черными волосами. Именно такие привлекали Матильду больше всего.

— И зачем это такому юному красавцу искать со мной встреч? — кокетливо спросила она, жалея лишь о том, что не умеет иронично вскидывать бровь, как делают это другие женщины.

Файгин тоже несколько смутился, а затем достал из внутреннего кармана камзола письмо с печатью семьи Двельтонь.

— У меня для вас послание. Из замка.

— И о чем же оно? — продолжала улыбаться Матильда. — Ну же, вскрой и зачитай его мне. Может, господин Двельтонь хочет пригласить меня на ужин?

Кокетливая улыбка мигом сошла с полных губ Большой Ма, когда солдатик сообщил, что она обязуется уплатить в городскую казну сто шестьдесят три медяка за подтасовку результатов лотереи. Именно столько раз Матильда успела написать свое имя, прежде чем настал момент уносить кувшин с площади. В тот же миг Файгин Саторг показался Большой Ма настолько уродливым, что на его фоне даже Двуглавый Точи выглядел прекрасным эльфом. Лицо Матильды исказилось яростью, отчего солдат невольно отшатнулся от нее и машинально положил руку на рукоять меча.

— Да ты… Да он… Да я…, - выдавила из себя Матильда, не в силах понять, чего ей хочется больше: броситься на мерзавца с кулаками или разрыдаться. — Я не буду! Я не получала никаких писем!

— Нет, получали! — нахмурился Файгин. — Я только что лично вам его зачитал.

— НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ! — закричала женщина так громко, что прохожие начали на нее оборачиваться. Глаза Матильды затуманились слезами, и она бросилась в сторону дома, уже не оглядываясь на зов оторопевшего солдата.

«Надо сказать Родону, что это была идея Пикинда Аро. Это он сторожил кувшин и придумал, как получить деньги. Скажу, что он мне угрожал, и мне пришлось», — в отчаянии думала женщина.

Когда Лукио увидел заплаканное лицо своей супруги, он буквально сжался. Видимо, доктор Эристель оказался не таким простачком, коим рисовала его в своем воображении Матильда. Рыбак с трудом поднялся с дивана и собрался было поскорее уйти от приближающейся бури, как супруга бросилась к нему на грудь и громко разрыдалась.

— О, Лукио, сами небеса против меня! Мало того, что меня обокрал двуглавый урод, обитающий в подвалах доктора Эристеля, так еще и Родон Двельтонь приговорил меня к смерти.

— К смерти? — в страхе вырвалось у Лукио. Теперь отчаяние супруги перекинулось и на него. — Но за что? Нет, это какая-то ошибка!

— Умру я, несчастная. Все делала для семьи, для дома, жила только ради счастья мужа и сына, а теперь на плаху меня…

— Нет, этого не может быть. В чем тебя обвиняют? Я немедленно отправлюсь к господину Двельтонь. Я скажу, что ты ни в чем не виновата! — с этими словами рыбак крепко прижал несчастную к груди.

Но в тот же миг Матильда в ярости оттолкнула Лукио от себя.