На пике века. Исповедь одержимой искусством

В марте 1939 года я уже вынашивала идею открытия музея современного искусства в Лондоне. Продолжать держать галерею казалось нелепым с учетом того, что в год она приносила убыток примерно в шестьсот фунтов, хотя и выглядела успешным предприятием. Я решила, раз уж я теряю деньги, то почему бы не терять еще больше, но по крайней мере делать что-то стоящее. Я связалась с Гербертом Ридом, который упорно пытался популяризировать искусство модернизма в Англии. Он мне очень нравился, и я чувствовала, что мы можем сработаться. Я заставила его уйти с позиции редактора журнала «Берлингтон» и в обмен предложила ему пятилетний контракт на должность директора нового музея, который мы планировали открыть осенью. Уин Хендерсон выбрала для себя звание «регистратора». Одному Богу известно, какая роль при этом доставалась мне. Герберт Рид согласился помогать мне бесплатно на протяжении шести месяцев до открытия музея, однако попросил выплатить ему годовое жалованье авансом, поскольку он хотел стать партнером в издательстве «Рутледж» и выкупить его акции.

Мы многие недели провели в поисках подходящего помещения для музея и управились только к лету. Я пыталась урезать свои личные расходы, чтобы мне хватило денег на нужды проекта. Я приняла решение жить чуть ли не монашеской жизнью. По правде говоря, у меня и близко не было нужных средств, поскольку я уже имела обязательства на десять тысяч долларов в год перед всевозможными друзьями и художниками, которых я обеспечивала многие годы. Я не могла ни с того ни с сего отказать им в поддержке в пользу музея, как бы мне этого ни хотелось. Я решила больше не покупать одежду, продала «деляж» и купила дешевый маленький «талбот». Каждый пенни, что мне удавалось сохранить, шел на нужды музея. Поскольку денег на покупку картин у нас не было, мы решили заимствовать работы или пытаться заполучить их в подарок. Я обратилась к своей тете Ирэн Гуггенхайм и спросила, не согласится ли мой дядя Соломон что-то мне дать, но она ответила, что по этому вопросу придется консультироваться с баронессой Ребай и после этого, быть может, я получу одного Бауэра. Я поблагодарила ее и ушла. У мистера Рида дела шли лучше — он заручился поддержкой многих. Пресса оказала нам замечательную услугу. Фото мистера Рида появилось во всех газетах. В «Ивнинг Стандард» напечатали чудовищную фотографию меня с Пегин. Я на ней выглядела просто кошмарно, хотя обычно я фотогенична. Джуна Барнс по этому поводу отпустила великолепный комментарий: «У тебя был единственный шанс, и тот ты проворонила».

Однажды в галерею пришла молодая женщина мужеподобного вида. Она сказала, что ее прислал Марсель Дюшан, поэтому мы с радостью ее приняли. Она хотела сделать цветную фотографию меня с Ридом. У нее уже имелась внушительная коллекция портретов знаменитостей, и теперь она расширяла ее в Лондоне, где уже уговорила позировать всю интеллектуальную элиту. Я подумала, что было бы неплохо дать ей шанс провести у меня в галерее выставку снимков. Я совместила этот показ с прощальной вечеринкой. На нее пришли сотни людей, в основном случайных. Жизель Фройнд выставила свои фотографии. Все пришли в восторг от цветных портретов знаменитостей — они вызвали куда больше энтузиазма, чем черно-белые. В нашем распоряжении был огромный бар, так что вечеринка прошла с успехом. Мне сильно нездоровилось, и я чуть не передумала идти в последнюю минуту. Жена Ллевелина, только что оправившись от своего выкидыша и не догадываясь о моей беременности, предложила Ллевелину забросить меня на плечо и отнести на другую вечеринку. Я сказала, что не могу встать, и когда она спросила, что со мной, я ответила, что потянула лодыжку.

После этого мисс Фройнд сфотографировала меня и мистера Рида в моей маленькой квартире. Там не было места, чтобы достаточно далеко отодвинуть камеру, поэтому мне пришлось сидеть в ногах у Рида, пока он показывал мне книгу Дюшана. Позади нас висела картина Танги. Нам пришлось решать, от кого отрезать половину — от нее или нас. Мы решили в свою пользу. Позже мисс Фройнд передала мне два портрета Рида крупным планом. Она проделала восхитительную работу. На фотографии можно разглядеть еле заметную щетину на его гладко выбритом подбородке.