На площади. В поисках общественных пространств постсоветского города

Площадь индустриального мегаполиса Рынек, Катовице

Польша – стана полицентричная. В отличие, скажем, от Великобритании, где Лондон в четыре с лишним раза больше Бирмингема, или от более близкого соседа – России, где провинциальные центры опустошаются, а размеры и влияние Москвы растут колоссальными темпами, в Польше много «столиц». В Варшаве заседает правительство и сосредоточены финансы, но она вынуждена сосуществовать со сравнимыми по размеру городами: Краковом, Познанью, Вроцлавом, агломерациями Гданьска, Сопота и Гдыни и Силезской конурбацией. Не по официальным границам города, но по реальным размерам крупнейший город Польши – это Катовице, центр Силезского промышленного района. Это признали и на государственном уровне – управляются Катовице и окружающие города как единый Силезский мегаполис; были даже попытки дать этому скоплению единое имя – Селезия. Если у этой имеющей множество центров конурбации и есть общий городской центр, то это площадь Рынек в Катовице. Это именно тот значительный, запоминающийся с первого раза центр, которого заслуживает такой индустриальный гигант; впрочем, едва ли эта площадь долго будет оставаться в ее нынешнем виде.

Рынек – это рыночная площадь, а кроме того, название более известной площади в близлежащем Кракове, имя «настоящего» исторического общественного пространства, о котором только и мечтает любой городской планировщик. Там есть ренессансный торговый павильон, готические ратуша и базилика, кафе на тротуарах и запряженные лошадьми кареты для туристов. Схожесть названий не дает Катовице никаких преимуществ. Силезский мегаполис как стоял, так и стоит на угле и стали. По сути, он выходит за пределы Польши и продолжается в Чехии, где в городе Острава можно наблюдать похожим образом разросшуюся, мультицентричную форму урбанизма. Только вот людей в центре Остравы в субботу куда меньше, чем в центре Катовице в воскресенье. Такому парадоксу есть простое объяснение: в Остраве шахты закрыли, а в Катовице не стали, сохранив таким образом нехарактерную для индустриального города в центре Европы оживленность. Радоваться тут особо нечему – усилия по возрождению ограничиваются обычным в таких случаях обхаживанием представителей творческого класса да еще по-настоящему безумной затеей преподносить этот густонаселенный, задымленный мегаполис как «город садов». Тем не менее из множества подобных городов этот производит наиболее жизнеутверждающее впечатление.

Фактически Рынек – транспортная развязка, и все же концептуально эту площадь можно рассматривать и как пространство, которое постепенно овладело типичным индустриальным городом XIX века и запустило его в новую эру. Под железнодорожным виадуком в плотной городской застройке внезапно раскрывается ширь. Трамвайные линии идут мимо пристроившегося посреди площади сквера. До определенного момента городской пейзаж сплошь вильгельмовский – город когда-то входил в Прусскую империю и успел побыть и Каттовитцем, и Сталиногродом. Большие, увенчанные шпилями, намеренно гротескные краснокирпичные здания магазинов и офисов окружают развязку на участке располагавшейся здесь когда-то небольшой площади Рынек. Как правило, это неоготические, необарочные здания, или и то и другое вместе. Здание Силезского театра выдержано в более сдержанном стиле. Однако потом пространство начинают отвоевывать конструкции более крупных форм и менее ожиданных решений. Как, например, Зенит – результат «модернистской оттепели» 1958 года – офисное здание с магазинами на первом этаже. В архитектурном смысле оно осталось таким же, как в 1970-х, и давно устаревшая вывеска, и стертые желто-серые плиты главного фасада – все на месте. Единственное заметное нововведение даже не является частью здания – это развешенные по длинному фасаду гигантские рекламные плакаты, закрывающие свет работникам офисов.