На подводной лодке у берегов Англии (1914-1918)

В течение пяти дней мы вели торговую войну согласно «Призовому Праву», как это нам было предписано.

За этот промежуток времени мы задержали и осмотрели всего двадцать судов, из них были потоплены следующие:

Норвежский трехмачтовый барк «Ранди», 472 т, груз- крепежный лес, 20 октября 1916 г.

Шведский трехмачтовый барк «Свартвик», 322 т, груз - крепежный лес, 20 октября 1916 г.

Шведская шхуна «Лекна», 204 т. груз - крепежный лес, 20 октября 1916 г.

Норвежский пароход «Гренхауг», 437 т, груз стальные брусья. 21 октября 1916 г.

Норвежское моторное судно «Тор», 214 т, груз химикалии, 22 октября 1916 г.

Датская шхуна «Лондон», 184 т. груз - крепежный лес, 22 октября 1916 г.

Норвежский пароход «Фрицоэ», груз - лес; отправлен как приз в

Куксгафен, 21 октября 1916 г.

Осмотрены и отпущены как «безупречные» следующие суда:

Из этого списка неопровержимо вытекает следующее:

Неприятельские суда ушли из открытого моря, предоставив нейтральным державам ввоз в Англию в зонах, подверженных опасности нападения подводных лодок.

Норвежцы имеют львиную долю в этом ввозе.

Датчане ведут с Англией обширную торговлю съестними припасами, дозволенную Германией.

Большинство нейтральных держав отправляет суда, в Англию за углем (чтобы иметь возможность возвращаться затем с контрабандными товарами).

О пароходом «Фрицоэ» мы имели весьма необычайный и приятный опыт. Судно везло контрабанду, и его следовало потопить. Но спасательные шлюпки были в таком плохом состоянии, что я колебался и раздумывал. Стройный норвежский капитан стоял передо мной, на узкой палубе UB-21. В конце концов я решил судно не топить, а отправить его как приз в Куксгафен. Но как? Я не мог выделить на борт норвежского судна призовую команду; у меня для этого нехватало людей. Не разрешить ли судну самостоятельно отправиться в Куксгафен? Но ведь и следующую же темную ночь он наверное совершенно спокойно вернется на прежний путь, взяв курс на Англию. Норвежский капитан, видимо, читал на моем лице эти мысли, так как он вдруг заявил мне, что дает мне честное слово отвести свое судно прямо в Эльбу. Но я все еще колебался. Тогда он, приняв гордую осанку моряка и выпрямившись передо мной, как свеча, сказал: «I am a gentleman, sir!» («Я джентльмен, сэр!»).

Я согласился. Он сдержал свое слово. Через четыре дня он уже был

со своим судном в Куксгафене.

За пять дней нам пришлось осмотреть груз на двадцати судах, все время с риском подвергнуться коварной атаке со стороны судов- ловушек, которые в то время уже строили свои козни вдоль восточных берегов Англин. Это была утомительная и очень опасная работа, и мы твердо хранили в памяти целый ряд связанных с этим происшествий со всеми их весьма, «романтическими» деталями.

20 октября в полдень вахтенный на мостике крикнул через люк рубки: «Виден парусник».

Уже издали можно было в бинокль различить «крепежный лес», сложенный на палубе в высокие штабеля. Это была контрабанда, так как англичане сильно нуждались в этом лесе для своих копей, откуда они извлекали драгоценное сырье для ведения войны.

Парусник этот оказался норвежским трехмачтовым барком «Ранди» (407 т), направлявшимся с крепежным лесом из Бервика в Уэстхартлпул. Я дал экипажу время. чтобы покинуть судно. Затем «Ранди» был взорван, но этого оказалось недостаточно: тогда судно было облито керосином и подожжено. Лоцман с «Ранди» говорил мне, что такая участь не является для него новостью. Вот уже третий раз в течение войны ему приходится «пересаживаться». К вечеру мы осмотрели шведское судно «Балтик»; оно шло с углом из Англии в Швецию и потому было отпущено на волю.

Тем временем наступила лочь. Море немного успокоилось. Ветер повернул на восток. Это обещало нам хорошую погоду. Осеннее небо, светлое и звездное, высилось своим сводом над мрачным морем.

Яркое пламя горевшего «Ранди» должно было указать дозору на место нашего нахождения, и когда с наступленном сумерек показались два сторожевых судна, мы ушли в открытое море.

Около 10 часов вечера, мы заметили зеленые огни двух судов, идущих встречным, курсом. Вскоре, несмотря на темноту, мы смогли различить по огпям, что мы имеем дело с парусниками. Произвести осмотр в темную лочь было опасно, так как национальность судов была совершенно неизвестна; нельзя было определить, были ли это неприятельские или нейтральные суда, или же суда-ловушки и т.д. Но если бы я отложил осмотр до рассвета, оба парусника могли быть отнесены восточным ветром так близко к восточному берегу Англии, что неприятель мог бы помешать их уничтожению. Поэтому следовало действовать.

В темноте мы приблизились к последнему паруснику с кормы. На горизонте огонь горевшего «Ранди» уже потухал. вспыхивая по временам в ночной тьме красноватым отблеском. Оба парусника думали, что перед ними уже береговые огни. Значит, драгоценная контрабанда в безопасности, а добавочная премия в кармане судовладельца.