На поиски исчезнувшего племени

— Да они не успели отъехать от Москвы, как уже поссорились, — нахмурился Георгий Борисович. — Лёва мне рассказал. Его с непривычки в машине быстро укачало, он устроился поудобнее на свёрнутых палатках и задремал. Вскоре, глядя на него, Володя тоже решил лечь. Он подошёл к спящему Лёве и весьма неделикатно пододвинул его со словами: «Ну, что развалился? Привык, видно, в отдельной квартире жить!» Ну, а тот вскочил с палаток и срывающимся от обиды голосом закричал так громко, что было слышно у нас в кабине, что, во-первых, он не живёт в отдельной квартире, а во-вторых, если Володе мало места на брезенте, то он мог бы не толкать его и сказать по-другому. И что вообще Володе не мешало бы быть более воспитанным. Тут уж разозлился Володя и закричал: «А, ты меня ещё учить будешь, смотри какой!» И всю дорогу с Лёвой не разговаривал… Но приедем в Алчедар, и я поговорю с Володей, — закончил свой рассказ Георгий Борисович. — Лишь бы Лёва скорее выздоровел, — добавил он, глядя на осунувшегося мальчика. — Завтра утром мы отправляемся на север Молдавии. Там уже начнётся нормальная лагерная жизнь. А сейчас надо подумать, чем покормить Лёву. Ему и впрямь лучше. Отныне ведать у нас медициной будете вы!

— Ладно, согласна! Только врач я буду строгий. Ребята, — обратилась я к нашим молдаванам, — кто-нибудь покажите мне ближайшую столовую. Надо Лёве принести поесть.

Павел и Юра одновременно вскочили на ноги:

— Скажите, что ему можно, мы сейчас принесём.

Глава третья. Разведка начинается. Степной колодец. Ссора в столовой. Скифский курган

Поднялись мы на рассвете. Собрали с пола свои спальные мешки и разбудили крепко спавшего Лёву. Он протёр заспанные глаза и с удивлением осмотрелся. Забыл, наверное, где находится. Потом увидел нас и мгновенно вылез из спального мешка.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил его Георгий Борисович.

— На высшем уровне! — закричал Лёва, достал из-под подушки полотенце и побежал умываться.

Вскоре появились Юра и Павел. Кроме походных вещевых мешков, у одного была с собой гитара, у другого — старое, очевидно отцовское, одноствольное охотничье ружьё.

— Молдавский филиал славяно-днестровской экспедиции находится в полной боевой готовности! — проскандировали они шутливо.

Когда все садились в машину, я сделала первый снимок участников экспедиции. Компания наша выглядела так: кто в цветной майке, кто в куртке, кто в рубашке, Павел с гитарой, Юра с ружьём, Лёва в коротких холщовых штанах, застёгнутых на пуговицы пониже колен, в носках и сандалиях. Он держал на руках большеголового бородатого Мультика. Рядом с фургоном мы, пожалуй, смахивали на цыганский, табор.

Георгий Борисович и Ростислав уселись к Александру Степановичу в кабину. Мы устроились внутри фургона и откинули брезент. Солнце забрасывало к нам свои утренние, но уже горячие лучи. Свежий ветерок продувал кузов насквозь.

Кишинёв и его пригород быстро остались позади. Промелькнули последние белые домики, окружённые зеленью, и начались бесконечные совхозные и колхозные фруктовые сады. Зелёные ветви густых деревьев были усыпаны созревающими яблоками, грушами, абрикосами и сливами. Кончились и они. Началась молдавская степь. Машина выехала на песчаную дорогу и помчалась, подскакивая на ухабах. Ветер в степи был сильнее: он склонял бескрайние зелёные травы, трепал раздвинутый брезент нашего фургона и приносил к нам запах степи. Пахла она мёдом, полынью и ещё чем-то незнакомым.

— Спели бы, ребята… — обратился к Юре и Павлу Георгий Борисович.

Они не заставили себя долго просить и затянули под гитару народную молдавскую песню «Ляна». Пели они очень хорошо.

Так проехали мы часа два. Солнце припекало сильнее; в кузове стало душно.

Мультик всю дорогу дремал на свёрнутом брезенте палаток. Сейчас он перебрался ко мне на переднюю скамейку и, вздохнув, выразительно посмотрел на меня блестящими умными глазами.

— Подожди немного, Мутя, скоро выйдем погулять, — сказала я ему.

Мультик снова вздохнул, лизнул мне руку и улёгся.

Машина проехала ещё около часа и остановилась.

— Пятнадцать минут на разминку! — крикнул нам из окна кабины Георгий Борисович.

Ребята мгновенно повыскакивали из машины, взяли ведро и помчались к видневшемуся неподалёку в густой траве небольшому старинному каменному колодцу, на краю которого стояла заржавленная металлическая кружка. Мультик бросился на мягкую траву и стал на ней валяться. Потом вскочил и, несмотря на палящее солнце, начал носиться вокруг нас.

Ребята вытащили ведро воды, и все по очереди стали с жадностью пить вкусную студёную воду.

— Лёва, с тебя хватит, ты уже две кружки выпил, — заметил ему Ростислав.

— Уж и воды нельзя вволю напиться! — проворчал Лёва.

— Скажи с-спасибо Валентине Львовне, а то остался бы в Кишинёве, — вставил Володя и, взяв у Лёвы кружку из рук, вылил себе на голову. — Красота! — сказал он, откидывая назад мокрые волосы, по которым лилась вода. — Теперь жарко не б-будет.

Ребята, сняв майки и рубашки, стали поливать друг друга.