На полпути к себе

— Научат! Она девочка умная и достаточно молода, чтобы впитать любые знания… Всё хорошо. Но, ради богов, скажи: как ты утратил контроль над заклинанием?

Лиловое серебро переливалось мукой и восторгом.

— Когда она… вошла, я не сразу почувствовал… она так тихо слушала… Но на одной из строчек… Это было как удар! Как молния… Она словно вспыхнула изнутри… И я увидел… она… она совершенна! Она воплощение божества!

— Э… Не будем торопиться с выводами. Просто Рианна — очень… сильный Мост.

— Да, и это тоже… — отмахнулся Мэй, снова погружаясь в своё восхищение. — Она такая… Она сияет. Ярче солнца. Но не ослепляет… Она… тёплая.

— Я бы сказал, горячая.

— Ты тоже это заметил? — Он подозрительно поджал губы.

— А что? Не имею права?

— Этого я не говорил… — Всё-таки эльф обиделся. Обиделся на то, что кто-то, кроме него, мог прикоснуться к чуду… Интересно, листоухий понимает, что видел всего лишь воплощённые Источники, а вовсе не богиню?

— Итак, мы всё выяснили?

Неуверенный кивок.

— А я считаю, что не всё.

— К-как это?

— Где ты взял стихи, которые пел, когда вошла принцесса?

— Мин подарила, — пожал плечами эльф.

— ЧТО?! Мерзавка…

И когда она успела стянуть листок? Вспомнил. В самый первый день. Я же застал её у стола в своей комнате…

— Ты-то из-за чего так расстроился? — непонимающе тряхнул чёлкой Мэй.

— Почему… Есть причина.

— И сидел как на иголках, пока я пел…

— И как ты успел это заметить, скажи на милость?! Ты же с принцессы глаз не сводил!

— А мне не надо на тебя смотреть, чтобы знать, что с тобой происходит… — смущённо признался эльф.

— Это ещё почему? — Я напрягся, и было от чего. Такая… зависимость меня не радует. Совсем.

— Наверное, я виноват… — Длинные уши стыдливо прижались к голове, совершенно исчезая под серебристыми прядями. — Прости, пожалуйста…

— Что ты ещё натворил? — От волнения начинаю хрипеть.

— Помнишь, когда я вернулся в харчевню, где ты меня ждал… в день приезда? Я был очень… расстроен… Помнишь?

— Ну… да. И что?

— Я… неосознанно… потерял контроль.

— Над чем?

— Не над чем, а над кем! — поправил Мэй. — Над… собой. Мне было так плохо, и я… позволил своему syyt’h[47] раскрыться…

Фрэлл! Кажется, я… пропал.

— Ты был такой спокойный… такой уверенный… такой… надёжный… Я сам не понимаю, как ЭТО получилось! — с отчаянием воскликнул эльф.

И не поймёшь. Зато я… Понимаю. Ты соприкоснулся с одной из ниточек моей «паутинки». То есть с моим «я». И уцепился за неё как за последнюю надежду на спасение…

Я подошёл к огню и зло стукнул кулаком по каминной полке. Только такого счастья мне и недоставало! Стать «якорем» для взбалмошного малолетнего эльфа! За что, боги?! Мне нельзя так… сближаться. С кем бы то ни было! Я не имею права!

Теперь становится понятным многое… Слишком многое.

И внезапный интерес к поддельной йисини. И необыкновенно быстрое «привыкание» ко мне. Да и вообще… Если бы я мог догадаться сразу, что Мэй — из «открытых сердец», я бы не допустил… Наверное. Не могу поручиться. В конце концов, влиять на сферу чувств мне не дано. И никаким чарам не дано. К счастью? К сожалению? О, это каждый решает для себя сам! Многие мечтают найти управу на чувства — любым способом. Но сим мечтам не суждено сбыться, потому что… Чувства подчиняются только своим собственным законам, не понятным разуму. А если не ясны ни исходные данные, ни способы преобразования, ни конечный результат — как можно контролировать процесс? Никак. И не пытайтесь!

— Ты… злишься?

— Да. Разве не чувствуешь? — огрызаюсь я, но Мэй качает головой:

— Немного есть, только… Ты больше испуган, чем разозлён.

— Вот как? И чем же я испуган?

— Ну этого я не могу знать! — с явным облегчением заявляет эльф. Радуйся, пока можешь… Хотя лучше бы ты ЗНАЛ.

— Ты поступил… безрассудно. Так оставлять нельзя… Можешь вернуть всё обратно?

— Пока не могу, — признался листоухий. — Я… не очень хорошо справляюсь с syyt’h.

— Вот и учился бы, вместо того чтобы распевать ворованные стихи! — не выдержал я.

— Ворованные? — Лиловые глаза оторопело уставились на меня. — Ты знаешь того, кто их написал?

— Я знаю, что автор не позволял их исполнять! Особенно в таком… обществе.

— Почему? Они хорошие…

— Они для личного употребления, разве не понятно? Может быть у человека что-то скрытое от чужих глаз?

— Ты-то откуда знаешь, что для «личного»… — Мэй подозрительно прищурился. — Или… Это… Они… твои?

— Да, мои!

— И ты писал их для принцессы? Или… о принцессе?

— С чего ты взял? — Теперь опешил я.

— Мне так думается… — Эльф говорил совершенно серьёзно. — Когда я пел… И ты, и Рианна испытывали настолько похожие переживания, что мне даже стало не по себе… Я ведь не подозревал, что вы знакомы.

— Не напрягает? — холодно цежу сквозь зубы.

— Что?

— Ощущать чужие чувства?

— Не-а. — Лицо Мэя осветила улыбка. — Мне нравится. И потом, я же не всех слышу… В основном тебя.

— Хорошо… А теперь признавайся, менестрель недоделанный, почему ты прервал своё выступление?

— А сам не догадываешься?

— Даже предполагать не хочу!

— Я просто… почувствовал, как ты относишься к принцессе.

— И? Как?

— Почему ты спрашиваешь? — Он удивился.