На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

— Миаз, — объясняет Мартина, когда мы выходим из процедурного кабинета. — Это признак того, что рану обрабатывали нерегулярно или недостаточно. Паразиты питаются некротической тканью, возникновение которой само по себе опасно, так как может вызвать смертельное заражение крови. Поэтому не помешает заняться актуальными проблемами и пока оставить личинки в покое.

— Это часто встречается? — спрашиваю я, ошеломленный увиденным.

— Скорее редко. — Мартина качает головой. — Но настолько часто, что мы все уже хоть раз имели с этим дело. А теперь и ты.

— Да, точно. Спасибо.

— Не за что.

Я возвращаюсь на пост. Там за компьютером сидит Майк, приложив трубку к уху.

— Да, я понял… Но вы сейчас в Хорватии, если я правильно понимаю.

Он смотрит на меня и лишь пожимает плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. Пару секунд он внимательно слушает, а затем говорит:

— Если вас это сильно беспокоит, тогда следует в любом случае обратиться к местному врачу. На острове Крк ведь есть больница, правильно? Ну, в том, что вас там угробят, я осмелюсь сомневаться… — Майк вздыхает. — Хорошо. Я сейчас переведу вас на своего коллегу.

Он откладывает трубку и нажимает несколько клавиш. В следующую секунду раздается звонок поблизости от входа в терапевтическое отделение. Бернд, сейчас исполняющий обязанности завотделением, вынимает телефон из кармана.

— У меня на линии мужчина, который звонит из Хорватии, — говорит Майк, когда Бернд берет трубку. Бернд разворачивается к нам и удивленно смотрит на Майка.

— Из Хорватии? — спрашивает он с недоверием.

Странная ситуация: люди звонят друг другу, хотя находятся всего в нескольких метрах друг от друга и прекрасно могут поговорить без вспомогательных средств.

— И что он хочет?

— Я думаю, он тебе это сам лучше объяснит. — Майк снова нажимает кнопку на телефоне и кладет его обратно в карман.

— Ну? — обращается он ко мне, — что интересного тебе показала Мартина?

— Случай миаза, — отвечаю я.

— О, — Майк просматривает схему отделения на экране. — Женщина из третьей палаты?

Я киваю. Несколько секунд мы молчим, а затем я делюсь с Майком мыслью, которая уже давно меня беспокоит. Конечно, правда, что большинство людей когда-либо попадают в неотложку вне зависимости от уровня дохода и статуса. С другой стороны, за те несколько недель, которые я провел с ним, я увидел такое количество людей, живущих за чертой бедности, какое не встретил в приюте для бездомных за время прохождения альтернативной службы. Каждый день в отделении неотложной помощи я сталкиваюсь с людьми, попавшими в трудную ситуацию, живущими на обочине жизни, с людьми, к которым общество проявляет равнодушие: люди всех возрастов, зависимые от наркотиков и алкоголя; психически неуравновешенные; бездомные; одинокие пожилые люди, за которых никто не чувствует себя в ответе.

Майк слушает меня, наблюдая за своим коллегой, который с трубкой у уха расхаживает по коридору, пытаясь убедить мужчину на другом конце провода посетить поликлинику в Хорватии.

— Ты прав, — говорит Майк. — Случаев обращений от людей, попавших в трудную жизненную ситуацию, непропорционально много. Мы каждый день видим, сколько страданий и неустроенности в одной из богатейших стран мира.

Он рассказывает мне о мужчине, который много лет жил в трейлере на окраине нашего города. Он в основном проводил время за приемом пищи и практически не покидал своего фургона, в результате чего перестал пролезать в дверь. Ему пришлось полностью полагаться на соседей, которые регулярно приносили ему продукты, но в целом мало общались с ним.

Когда мужчина перестал подавать признаки жизни, соседи позвонили в службу спасения. Чтобы доставить в неотложку, пожарным пришлось вырезать его из трейлера.

Внутри было грязно, рядом с кроватью стояли ведра с помоями, в которые он справлял нужду. Майк был одним из членов реанимационной команды, которая занималась пациентом при поступлении. Под лоскутами кожи зияли открытые язвы, в которых кишели личинки.

— Вот люди бывают. Ушам своим не верю, — завотделением рядом с нами еще раз с удивлением смотрит в телефон, прежде чем утопить его в кармане. — Я все равно не очень понял, чего он хотел, — говорит он Майку. — Он находится на острове Крк в Хорватии, чувствует себя плохо. Думает, что у него проблемы с сердцем. Звонит нам спросить, что ему делать. Я сказал, что если это его сильно волнует, ему нужно в любом случае идти к врачу по месту жительства.

— Вот и я то же сказал, — бормочет Майк.

— Я же не могу поставить диагноз по телефону, — продолжает Бернд. — В итоге он спросил, не можем ли мы предоставить ему койку в больнице. Он хочет, чтобы его обследовали в Германии.

— Потому что в хорватских больницах людей гробят, — добавляет Майк, цитируя, по всей видимости, фразу из разговора со звонившим.