На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

Наговоренный текст появляется на экране в электронной карте пациента с задержкой примерно в одну секунду.

Сначала меня раздражала занудная интонация, с которой хирурги-травматологи излагают симптомы, диагнозы и меры лечения. Но со временем я привык к этому, как и к постоянному клацанью клавиатур в терапевтическом отделении, где не установлена система распознавания речи. Травматологи диктуют, остальные, как правило, набирают.

На опустевшем экране Жан-Пьера отображается план загруженности операционных. Он состоит из нескольких временных шкал, расположенных друг под другом, по одной для каждой операционной в клинике. Прошлые, текущие и запланированные на более поздний срок операции представлены в виде полосок разного цвета. Кроме того, указаны наиболее важные этапы операции, а также имя и возраст пациента и несколько ключевых слов о соответствующем случае.

«Хертляйн, Петер, М44, проник. травма грудной клетки и брюшной полости». Это мужчина, кровь которого я вытирал в шоковом зале. Сейчас он во второй операционной. Медленно, так, что это невозможно увидеть невооруженным глазом, разделяющая временную шкалу на прошлое и будущее, ползет вертикальная линия. За собой она оставляет зеленую полосу в прямоугольнике второй операционной. Это означает: идет экстренная операция. В какой-то момент полоса прекратит движение и изменит свой цвет на желтый, потому что операция завершилась.

Через несколько минут я отворачиваюсь от экрана и иду искать Майка. Я нахожу его в гипсовой: на кушетке перед ним 20-летний пациент со впечатляюще длинными дредами. На нем спортивная одежда и кроссовки, а пальцы левой руки помещены в тонкие пластмассовые трубочки, прикрепленные к дуге, свисающей с потолка. С помощью этого механизма происходит вытяжка при переломах лучевой кости — наиболее распространенного типа переломов руки или запястья. Груз, прикрепленный к плечу, увеличивает растягивающее действие, которое отдаляет друг от друга обломки кости.

— Ты не видел Жан-Пьера?

— Видел, он пишет заключение.

— Хорошо.

Мужчина со сломанной рукой немного приподнимает голову и кивает мне. Затем поворачивается к Майку.

— И долго мне нужно здесь пробыть?

Я уже знаю ответ.

— Четверть часа, — говорит Майк. — Затем хирург-травматолог еще раз осмотрит вас, прежде чем я наложу повязку.

— Это гипс?

— Похоже на гипс. Но только изготовлен из пластмассы. Такая повязка легче, чем классический гипс, при необходимости ее длину можно скорректировать, и она съемная.

Внезапно в дверях появляется Соферл.

— Майк, я привезла человека в инвалидной коляске из приемной. Он выглядит совсем нездоровым. Весь потный.

— Хорошо. — Майк кивает.

— Отвезете его в операционную?

— Будет сделано.

* * *

— Посмотрите на это, черт возьми! Всем плевать на меня. — Пациент, которого мы с Майком с большими усилиями перетащили из кресла-коляски на кушетку в операционной, на самом деле выглядит еще хуже, чем во время эвакуации из автомобиля. Он бледен как смерть, лицо покрыто тонкой пленкой пота, блестящей между ссадинами на лбу и щеках. А лодыжка, кажется, распухла еще больше.

— Жан-Пьер? — Майк зовет хирурга-травматолога, сидящего на своем месте за компьютером перед открытой дверью. — Можешь посмотреть?

Жан-Пьер не колеблется ни секунды. Он знает, что Майк зовет его только тогда, когда это действительно необходимо.

— Добрый вечер, — зайдя в кабинет, он сразу же обращается к пациенту: — Вы сегодня у нас были?

— Эй, можете не разглагольствовать? У меня болит нога.

Жан-Пьер осматривает лодыжку и спрашивает, что случилось. Пациент рассказывает о своем падении с велосипеда. Но все его ответы путаны, иногда противоречивы, перемежаются нытьем и оскорблениями. Жан-Пьер ощупывает, проверяет, что именно болит и насколько подвижны лодыжка и пальцы ног.

— Выглядит не очень хорошо, — говорит он через несколько минут. — Надо сделать рентген, потом посмотрим.

Минуту спустя мы втроем выходим из операционной, Жан-Пьер составляет на компьютере задание для коллег-рентгенологов: «Левая лодыжка, в двух плоскостях».

— Сильный отек, — замечает Майк, когда принтер, вибрируя, начинает печатать.

— Я думаю, потребуется хирургическое вмешательство. — Жан-Пьер кивает. — Но можно будет точно сказать, только когда увидим снимки.

Я помогаю Майку переместить пациента на кушетке из операционной до зоны рентген-обследования. Распечатанное заключение мы отдаем ноющему пациенту в руки.

— Где тот, кто сегодня накладывал мне швы? Он настоящий мастер, он знает свое дело. И он был добр ко мне.

В огромном кабинете с рентгеновскими аппаратами темно и пусто. Скоро появится ассистент рентгенолога и проведет нашего пациента за тяжелую раздвижную дверь. Для нас это означает хотя бы несколько минут отдыха.

* * *