На пороге чудес

— Я пытаюсь, — раздраженно буркнула Марина.

— Просто потяните кверху.

Марина передвинула рожки внутрь матки и велела помощнице тянуть, сильно тянуть. Женщина, и сама обреченная постоянно рожать всю жизнь, делала это изо всех сил, а Марина запустила руки в матку и старалась вытащить ребенка.

Он застрял в матери, словно шалун, забравшийся в разгар игры в узкий шкаф.

Мышцы в плечах и шее Марины напряглись, спина заныла. Сто сорок два фунта Марины состязались в силе с шестью фунтами ребенка.

И наконец с громким шлепком младенец выскочил из ловушки.

Мужчина придержал Маринину спину рукой, чтобы она не опрокинулась.

Мальчик плюхнулся на материнскую грудь.

— Поглядите-ка! Проще не бывает, — доктор Свенсон хлопнула в ладоши. — Теперь отдайте им ребенка. Тут уж они сами все знают.

Скользкого ребенка забрали из рук Марины вместе с толстой плацентой, похожей на печенку. Все, стар и млад, понесли его куда-то.

Все они стали свидетелями необычного происшествия.

Сколько тут принимается трудных родов — но ни одни не бывают в пользу новорожденного.

— Помните остальное? Массируйте матку. Эта часть всегда мне нравилась — восстановление порядка после хаоса.

Доктор Свенсон нагнулась, чтобы лучше видеть.

— Ребенка унесли, теперь это не наша проблема. Можно не спешить. Уделяйте больше внимания деталям.

До них донесся плач новорожденного, и супруг, все еще не отпускавший руку жены, часто поглядывал в ту сторону.

— Добавьте кетамина, — сказала доктор Свенсон. — Ей пока рано просыпаться.

Марина снова откачала кровь и стала крупными стежками зашивать роженицу — процедура такая же деликатная, как зашивание рождественской индейки.

Помощница, обнаружив неожиданную сообразительность, умело передвинула рожки. Тем временем Марина возвращала все в исходное положение — зашила матку, вернула на место мочевой пузырь…

— Хороший муж, — похвалила доктор Свенсон, кивая на озабоченного супруга. — Остается с ней. Вы не видели других мужей! Многие уходят рыбачить. Иногда, узнав, что родился сын, приходят на него взглянуть. Вот и все.

— Может, это их первенец, — предположила Марина.

— Я бы знала. Но не помню.

Марина завязывала последний узелок, когда принесли младенца.

Она вытащила шприц из руки матери и положила ей на грудь ребенка. Мать чуть шевелила ресницами и не пыталась его удержать. Младенец был хорошенький, с круглым ротиком и черными бровками. Его уже завернули в полосатую материю. Он то ли зевнул, то ли заплакал, и все умилились.

Марина с трудом встала с пола, растирая затекшие колени.

— Видите? — сказала доктор Свенсон. — Тяжело даже вам.

Марина кивнула, стащила с рук перчатки и посмотрела на кровь на своих руках, на платье, на большую лужу крови на полу, в которой она сидела.

— Господи, — сказала она и заглянула в сумку в поисках тонометра.

Доктор Свенсон успокоила ее:

— Вы не представляете, сколько бывает крови в других случаях! Это вполне нормальное количество. Вот увидите, у нее все будет хорошо. У них обоих все будет хорошо.

Подошла помощница и накрыла роженицу вторым одеялом.

— Хорошо бы перенести ее куда-нибудь на сухое место, — сказала Марина. — Я не могу ее вот так оставить.

— Мы не можем требовать от лакаши некоторых вещей, — сказала доктор Свенсон. — Они не могут делать кесарево сечение; тут нужны инструменты и квалификация. Но они прекрасно знают, что больную женщину нельзя оставлять на мокром одеяле, и прекрасно умеют все убирать. Сегодня вечером вы зайдете проверить ваших пациентов, и завтра тоже. Вы увидите, как они справляются со всем и без вас.

Женщина, кормившая ребенка грудью, когда они пришли, теперь кому-то его отдала и кормила новорожденного, пока его мать спала на полу.

Отец ребенка подошел к Марине, собиравшей в сумку хирургические инструменты, и совсем легонько похлопал ее по спине и рукам.

Потом подошли остальные, все, кроме кормившей женщины и роженицы, и проделали то же самое. Малыши хлопали ее по ногам, а старик потянулся и похлопал ее по ушам.

Марина, в свою очередь, постучала по спине своей помощницы, которая не морщилась и не отворачивалась во время операции, и в ответ та ласково похлопала Марину по лицу тыльной стороной ладони.

— Пойдемте, — сказала доктор Свенсон. — У них это может продолжаться часами. Вы вернетесь домой с такими синяками, каких нет и у Истера.

Потребовались усилия, чтобы помочь доктору Свенсон спуститься с лестницы, но внизу ее ждала толпа.

Если бы она упала, ее просто подхватили бы на лету и отнесли на руках до лаборатории. Несколько минут она отдыхала и переводила дух. Ясно, что весть об их успехе уже разлетелась по деревне.

Туземцы окружили Марину и доктора Свенсон плотным кольцом, что-то говорили, ударяли ладонью о ладонь, но докторов не трогали.

Доктор Свенсон запретила им прикасаться к себе и Марине.

— Все восхищаются вами! — прокричала сквозь шум доктор Свенсон.

Марина засмеялась.

За ее спиной какая-то женщина ухватилась за ее косу, заявив этим о своем праве на эту территорию.

— Вы ведь просто предполагаете, что это так. Ведь вы не понимаете, что они говорят.