На пороге чудес

— Я хорошо понимаю, когда они счастливы. Может, я и не знаю деталей каждой фразы, но, поверьте мне, есть много способов слушать, а я слушаю этих людей уже много лет.

Толпа продвигалась вперед, а с нею — и два доктора.

— Они думают, что вы замените меня, — сказала доктор Свенсон, — так же, как я заменила доктора Раппа. Беноит рассказал им, что это вы убили змею, чтобы спасти Истера, и что вы привезли змею для них. Теперь они увидели, что вы достали ребенка и сохранили жизнь матери. Они потрясены.

— Они этого не видели, — возразила Марина.

— Видели наверняка, — убежденно заявила доктор Свенсон и махнула рукой. — Они сидели на деревьях. Хирургический театр был набит до отказа.

Марина взглянула на сияющие лица лакаши.

Но что было бы, если бы роженица умерла? Или умер ребенок?

— Я не смотрела наверх, — сказала она.

— Конечно, ситуация была слишком трудная. Но вы прекрасно справились. Сразу вижу свою ученицу. Вы сделали классический Т-образный разрез. Вы оставили маленькое отверстие в матке. У вас твердая рука, доктор Сингх. Вы именно тот врач, у которого я хочу рожать.

Ну и дела!

Она будет принимать роды у женщины, которая учила ее принимать роды.

— Когда вам придет время рожать, меня уже здесь не будет, — сказала Марина, и эта мысль ее успокоила. — Какой у вас срок?

— Чуть больше двадцати шести недель.

— Нет, нет, — заявила она. — Нечего и думать. К кому вы собирались обратиться?

— К повивальной бабке. Честно говоря, я намеревалась испытать все как можно ближе к женщинам лакаши, но время идет. И я все больше думаю о необходимости сделать кесарево. Я сомневаюсь, что мой таз раздвинется. Жевать кору — одно дело, но это не обращает вспять старение костей. Мне понадобится операция, и здесь больше нет никого, кому я могу это доверить.

— Тогда плывите в Манаус.

— Женщина моего возраста не может обратиться в больницу и рожать там. Возникнет слишком много вопросов.

— А я думаю, что женщине вашего возраста нужно обязательно лечь в больницу. — Марина покосилась на доктора Свенсон и, видя, что та ее не слушает, начала опять: — Если бы даже я осталась здесь, — но, поверьте, я не останусь, — вы не знаете, какие у вас могут возникнуть осложнения. Вам необходимо уехать, ведь не будете же вы рожать на своем столе. Вы только видели, как я выполнила свою первую хирургическую операцию за тринадцать лет. Едва ли можно надеяться, что я справлюсь со всем, что может произойти.

— Но вы могли бы! Я видела, как вы работали. В какой-то момент я стала задумываться над тем, как мне быть с этим неминуемым событием. Но теперь здесь вы, и вы хирург, доктор Сингх. Вся мировая фармакология не заслуживает того, чтобы променять на нее хирургию.

Она покачала головой:

— Фармакологией пускай занимаются доктора, у кого нет навыков межличностных отношений или у кого бесконтрольный тремор рук, грозящий ошибками. Вы мне никогда не рассказывали, почему сменили специализацию.

В окружающей толпе некоторые лакаши запели, другие били языком по нёбу, издавая радостный вой. Дети расчищали взрослым дорогу, срывая, словно кучка голодных коз, все листочки и ветки, выдергивая ползучие лианы, сбивая палкой паутину.

Вскоре тропа стала чистой, словно в национальном парке.

— А вы мне не рассказывали, почему сменили свою специализацию, — сказала Марина.

— У меня не было выбора. Я видела, какую нужно было сделать работу, и должна была сделать ее сама. Нельзя пускать сюда толпы людей. Они растопчут раппы, переловят мартинетов, развратят племя. А когда опомнятся и поймут, что натворили, все будет уже мертвым. Условия для этой особенной экосистемы еще предстоит воспроизвести. Много лет мои исследования носили чисто академический характер. Я пыталась определить роль мартинов в рождаемости. У меня нет намерений синтезировать препарат. Я никогда не верила, что женщины вправе сохранять всю жизнь все свои функции. Теперь, с моей беременностью, я верю в это еще меньше. Дайте мне руку, доктор Сингх, эта проклятая нога меня убивает. Да. Мы можем идти немного медленнее, чем остальные.

После этих слов лакаши, порой проявлявшие непостижимое умение понимать английский, вдвое сбавили свою скорость.

— Но когда я случайно обнаружила связь препарата с малярией, все переменилось. Ни один ученый не откажется от попытки найти вакцину от малярии. Я очень ценю сотрудников, которых привезла сюда. Все это очень преданные науке люди. Я никому из них не доверю вырезать мне аппендикс, но в том, что касается работы над препаратом, они успешно продвигаются к цели.

— Откуда вы знаете, что вакцина удачная?

Доктор Свенсон похлопала свободной рукой по животу:

— Тем же способом, каким убедилась, что фактор пожизненного деторождения действует. Я проверяю их. Больше тридцати лет я регулярно подвергаюсь опасности заболеть малярией и ни разу не болела. Доктор Нкомо, доктор Буди и Сатурны, мы все регулярно заражаем себя. Я заражала лакаши. Я могу показать вам все записи. Спасение — это сочетание коры мартинов и выделений пурпурных мартинетов. Теперь мы это знаем. Надо лишь научиться его воспроизводить.