На пороге миллениума

— Завтра у меня стрелка, то есть встреча с Прохором. Туда же подъедет Николай. Если Прохор захочет задать вам несколько вопросов, вы сможете, завтра поехать со мной на встречу? Я обещаю, если Николай держит вашу сестру и Анатолия, то Прохору он скажет, где они. Возможно, ваша помощь не понадобится, вы просто посидите в машине на всякий случай.

— Конечно. У меня вроде и выбора нет. Но вы уверены, что Прохор будет меня слушать?

— Посмотрим по обстоятельствам. Если сочтёт нужным, будет. Завтра согласуем наши действия.

Включайся, не включайся, — думала я, входя в лифт, — боязно, но это, кажется, последний шанс узнать что-то о Лёле. Господи, пусть с ней будет всё в порядке! Включив свет в холле, я прошла в комнату и потянулась за телефонной трубкой, но вдруг сзади меня что-то прошелестело, и от сильного удара по голове я потеряла сознание.

Анатолий накинул капюшон на голову и вышел из подъезда.

— Как же они мне все надоели! Что ей делать в чужой квартире? Сидела бы в своём Ростове, так нет, всё что-то вынюхивает. Паспорт Лёлькин забрала. Ушла, зачем вернулась? Вот и получила по голове. Где же этот участковый?

Анатолий вошёл в сквер, недалеко от дома Лионеллы и подошёл к полному усатому мужчине в милицейской форме.

— Ну, что Толик, принёс? — усач, приветствуя, протянул ему руку.

— Да, держи, вот паспорт. Постарайся всё провернуть как можно

быстрее. У меня время поджимает. Я уже должен быть в Киеве.

— Я не Бог, я только участковый. Главное покупатель на квартиру есть. Не суетись. Надо всё сделать по уму. А то ты с деньгами рванёшь за кордон, а случись что, спрос с меня? Всё, разбегаемся, нам светиться вместе не к чему.

— Да, тут дело такое, — Анатолий замялся, — ты мог бы узнать, есть ли сейчас кто в квартире?

— Не понял?

— Чего ты не понял? Сестра её там ошивалась. Я пришёл за паспортом и вдруг она заходит. Я что светиться должен был? Пришлось слегка её по голове пригладить. Проверить надо, жива она там или нет?

— Мы так не договаривались.

— Держи, теперь договорились? — Анатолий протянул майору несколько купюр.

— Я, конечно, проверю, но если там труп, то…

— Понял, понял, давай, пока, я позвоню.

Попрощавшись с участковым, Анатолий направился в сторону метро «Войковская», к телефонному переговорному пункту.

Чтобы попасть в душную кабинку для переговоров с остатками запаха пота, оставленного полным с отдышкой мужчиной, пришлось отстоять почти двухчасовую очередь. Наконец Анатолий дождался, когда голос телефонистки пригласит и его.

— Киев на проводе! Пройдите в седьмую кабинку!

— Пан Петер, когда вы собираетесь назад в Чехословакию? Наш договор в силе? Нет, нет, недостающую сумму я вам привезу, как обещал. Я могу быть уверен в том, что мой залог за гостиницу не пропадёт? Да, мои документы на выезд почти готовы. Остальную сумму я вам передам наличными, в Киеве, как договаривались. Всё хорошо, до встречи.

Из переговорного пункта, Анатолий вышел в приподнятом настроении.

— Не всё так плохо. Теперь осталось только ждать. Как же Лёлька подвела меня и с квартирой и с валютой, привезённой её сестрой. Но может, удастся этому усачу провернуть сделку с фальшивыми документами. Пару раз прокрутят квартиру, потом концы в воду. Но это уже их будет дело. Мне хотя бы полцены получить за неё. Всё, перекантуюсь пока у Маринки на даче. Ничего, скоро стану владельцем гостиницы в Чехии, пусть маленькой, но своей. А пока, пятьдесят минут пути и я в безопасности и покое, — Анатолию удалось сесть у окна в переполненной электричке, — хорошо, что Маринка скрывала от всех свою дачу. Оформила её на кого-то из родственников. Ищите, если найдёте. Во всяком случае, меня на её даче искать никто не будет. А вот и тот перекрёсток.

Из окна вагона электрички ускользал из виду перекресток, на котором он оставил Лионеллу.

— Она сама виновата в том, что произошло. Только она виновата.

Ему вспомнился тот тревожный день, когда он решил окончательно переговорить с Лёлей. А началось всё в квартире у Марины.

— Мара мне пора. Лёлька уже рвёт и мечет.

— Мне надоели эти быстрые встречи, твои обещания. Мало того, что я из-за тебя постоянно хожу по острию ножа, так ещё должна делить тебя с этой фифой.

— Марочка ну что ты всё время обостряешь ситуацию. Ты действуешь в рамках закона. Это я хожу в прямом смысле под ножом. А потом, каждый из нас получает то, что хотел.

— Ты смеёшься? Или хочешь меня упрекнуть этими подачками, какими кормишь? Я-то знаю, сколько ты получаешь за наши услуги, да ещё не брезгуешь левыми делами в обход Прохора.

— Марина твой язык до добра не доведёт. Ты, может, думаешь, что мне доставляет удовольствие жить с этой куклой Лёлей?

— Ладно, не кипятись. Но чтобы утешить моё самолюбие, я повышаю свои расценки на одну треть.

— Подожди, ты что? Прохор на это не пойдёт. Он найдёт других людей, а с нами поступит очень просто — избавится, да так, что нас собаками не найдут. Ты этого хочешь? — Анатолий был на грани нервного срыва.