На пороге надежды (сборник)

В комиссии по делам несовершеннолетних о факте воровства ничего известно не было. Теперь Йоген, запинаясь, давал объяснения, а мама лишь изредка вставляла слово.

Инспекторша очень тщательно все записала, и отныне в его личном деле значились два правонарушения: кража, тяжелое телесное повреждение.

Йогену было все равно. Но когда в школе пошли слухи о происшедшем, он уже не мог относиться к этому безразлично. Он сразу недвусмысленно почувствовал: некоторые ребята, с которыми он был в прекрасных отношениях, стали избегать его. Зато другие, вовсе не те, с кем хотелось бы дружить, старались завоевать его расположение.

Но самое ужасное, что обо всем успел узнать господин Кремер. Как-то на перемене он отвел Йогена в сторону и сказал:

- То, что мне пришлось услышать, огорчило меня, Йоген. Ты же знаешь, я всегда был о тебе наилучшего мнения. И как тебя только угораздило влипнуть в эту историю? Это на тебя абсолютно не похоже! Однако сделанного не вернешь. Придется смириться с тем, что какое-то время твое имя будут склонять на каждом углу. В конце концов, сам виноват. А те, кто больше других языками чешет, чаще всего сами далеко не ангелы. Известное дело. И еще одно, Йоген. Между нами все остается по-старому, ясно? Я думаю, это был какой-то случайный срыв, и ничего больше. Глупость, конечно, первостатейная, ну, да с каждым случиться может. Есть старая поговорка: упасть не зазорно, стыдно не встать. Теперь ты должен взять себя в руки, чтобы никогда ничего подобного не повторилось. Могу я быть в этом уверен?

Йоген смущенно кивнул: он и вправду так думал.

Да только вскоре после этого разговора он опять столкнулся на улице с Эльвирой. На ней был небесно-голубой свитер, как в первую их встречу, и бусы смотрелись на нем просто великолепно.

- Эльвира, - сказал Йоген, загораживая ей путь, - ну зачем тебе понадобилось рассказывать кому-то про меня?

В ответе Эльвиры прозвучали вызов и самоуверенность:

- А пусть каждый знает, что ты за субчик. И нечего мне указывать, что я могу рассказывать своим друзьям, а что нет. Ну-ка пропусти!

В тот момент, когда она собиралась пройти мимо, Йоген попытался схватить бусы и сорвать их, но промахнулся и порвал небесно-голубой свитер. Он сделал еще одну попытку добраться до бус, но Эльвира сопротивлялась, и между ними завязалась настоящая борьба. Нитка у бус лопнула, и деревянные горошины зацокали по булыжнику.

Внезапно Эльвира закричала:

- На помощь! Помогите!

Из дома выскочил мужчина, подлетел к Йогену, крепко схватил его:

- Придется тебя, красавец, задержаться! И тебе, девушка, тоже. Интересненько, что этот парень расскажет полиции!

В полицейском участке за дребезжащей пишущей машинкой сидел молодой вахмистр.

- Чего же он от тебя добивался? - спросил он Эльвиру. Она зарделась:

- Сама толком не знаю. Думаю, хотел изнасиловать.

- Дура ты набитая! - крикнул Йоген. - Посреди улицы, так, что ли? Мне бусы нужны были, и тебе это отлично известно.

- Тяжелый случай, - сказал вахмистр и широко улыбнулся. - Так что же это - попытка изнасилования или преднамеренная кража?

Постепенно все прояснилось, а в изнасилование он с самого начала не очень-то верил. Рассказывая о том, как она с Йогеном познакомилась, Эльвира упомянула и Акселя.

- Выходит, тут замешан еще один? - заинтересовался вахмистр.

- Я его почти не знал, - поспешно вставил Йоген, - мы тогда только познакомились. Он тут совершенно ни при чем. Бусы украл я один. Аксель об этом и знать не знал, абсолютно. И при чем тут преднамеренная кража? Просто я хотел вернуть себе свои же бусы, и только. А эта вот - трепло известное!

- Ну уж, юноша, это не аргументы. - Вахмистру вся история, по-видимому, казалась весьма забавной. Составляя протокол, он то и дело расплывался в улыбке, и Йоген даже подумал, что, может, все еще обойдется.

Но вечером к ним заявилась Эльвира со своей матерью - по поводу порванного свитера. Мать у нее была очень полная, очень дерганая и страдала сильной одышкой.

- Мою дочь на улицу уже выпускать страшно: в любой момент на нее может напасть такая шпана, как ваш сынок, - заявила она. - А свитер стоил двенадцать марок восемьдесят, а по вашему паршивцу давно тюрьма плачет!

Мама отдала двенадцать марок восемьдесят, не проронив ни слова, и потом, когда Эльвира со своей матерью ушли, она хранила молчание.

На следующей неделе снова пришла повестка из комиссии по делам несовершеннолетних, и на сей раз инспекторша держалась заметно холоднее.

- Магазинная кража, нанесение тяжелого увечья, преднамеренная кража; если отвести указанные потерпевшей сексуальные мотивы, вполне солидный багаж для вашего мальчика, госпожа Йегер. Мне кажется, он действительно трудноуправляем.

- Когда парень в таком возрасте, а ты одна, да еще работать приходится, чтоб его прокормить…

- Да, да, это видно из документов. Могу себе представить, для вас это действительно непосильная нагрузка. В таком случае надо подумать, а не лучше ли в интересах вашего сына, пока до большой беды не дошло, воспользоваться добровольной отдачей на перевоспитание. Там и дисциплина, и надзор…