На пороге прошлого

– Он хороший, – сказал мне мастер. – Только строгости в нем маловато. Ты уж присмотри за ним, дайнани. Жалко, если вожжи упустит.

– Не переживай, – ответила я ему, – курзым будет под присмотром. Ты и сам всегда можешь зайти и проверить, как и Эчиль. Это теперь ваша служба и забота. Но и я не оставлю своим вниманием.

Да, Архам послушался меня не только в отношении Керчуна. Он позволил и своей жене быть при деле. А так как Эчиль и почтенный мастер уже успели поладить и неплохо работали в мое отсутствие, то вопросов, куда ее направить, не было. Эчиль стала помощницей Керчуна. Так что принимала она со мной бирчек не из праздного любопытства или желания поддержать Хасиль, а по долгу службы.

– Неплохо бы и в других больших поселениях такие бирчеки сделать, – сказала моя свояченица, пока мы шли до курзыма. – Хорошо будет.

– Хорошо, – согласилась я. – Но сначала посмотрим, как этот будет работать. Знахарей хватает, люди без помощи не останутся.

– Думаешь, не справится Хасиль?

– Дело не в Хасиль, – усмехнулась я. – В ней я как раз уверена. Ей нужно это дело, иначе бы она за него не взялась. И раз не утеряла интерес, пока ждала меня и пока больница строилась, значит, дальше будет только набираться опыта. Нет, Хасиль будет лечить и смотреть за учреждением на совесть, тем более после намека на наказание за нерадивость.

– Тогда почему сомневаешься? – Эчиль посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.

– Я не сомневаюсь в пользе бирчека, лишь в отношении к нему людей. Они привыкли звать знахарку. Скорей всего, какое-то время, когда удовлетворят свое любопытство, они будут делать как привыкли. Тут и доверие Орсун сыграет свое дело. Хасиль только начинает свою практику. Да и лежать в палате им непривычно. О других больницах стоит говорить, когда к этой привыкнут. А вот дать знахарям рекомендации можно.

– Какие?

– Чтобы присмотрели и подготовили место на случай, если понадобится госпитализировать людей. Я хотела сказать…

– Я поняла, – кивнула свояченица. – Если надо будет собрать многих в одном месте. Как прошлым летом.

– Верно, – я с улыбкой тронула ее за плечо. – Случаи бывают разные. Хвала Создателю, мора в Белом мире не было ни разу… Повальной хвори, когда от одного заболевают многие. Но мало ли, лучше всё учесть. Опять же, нам предстоят события, которые могут повлечь ранения.

Я замолчала, и мы, взявшись за руки, дружно вздохнули. Однако тут же встрепенулись и продолжили разговор.

– Да и попросту приезжий, как я говорила ранее, – произнесла я. – Мало ли зверь в дороге нападет, или захворает. Чтобы не принимать его какой-нибудь семье, лучше уж у знахаря сделать пристройку или же заготовить места для таких больных, где за ними присмотрят.

– Верно говоришь, – снова кивнула Эчиль. – Я поняла тебя и передам Керчуну. Мы всё сделаем.

– В вас не сомневалась вообще никогда, – широко улыбнулась я, и мы свернули к курзыму.

Рынок встретил нас уже не просто привычным, но даже ставшим родным многоголосым гудением человеческого улья. Люди сновали между прилавками бесконечным пестрым потоком. И как бы они когда-то ни опасались, но упорядоченность рядов ничуть не мешала им бродить по курзыму, осматривая его от первого до последнего прилавка, даже если нужный товар находился сразу же.

Но это был негласный закон курзыма. Хотя… кто приходил по делу, тот выбирал, что нужно, и уходил. А вот завсегдатаи появлялись на рынке ради того, чтобы поговорить, обменяться слухами, поглазеть на заезжих торговцев или похвастаться чем-нибудь, будь то обновка или же новость. Или, к примеру, как когда-то говорила мне одна старушка, заглядывали поругаться с кем-нибудь и тем выправить свое дурное расположение духа. Хвала Белому Духу, тагайни всё же были миролюбивы в большей степени, и скандалисты встречались нечасто. Хотя они и ругаться умудрялись по дружбе, как Сурхэм и Тамалык, получая от ссоры больше удовольствия, чем обиды. Обожаю моих тагайни!

– Милости Отца, дайнани! Не желаешь ли сладостей? Смотри, для тебя приготовил! Твои любимые азары, как знал, что зайдешь!

– И тебе милости Белого Духа, Миньхэ! Непременно подойду и возьму азары. Хорошо, что приготовил!

– Врет, – меланхолично отметила Эчиль, и я сверкнула широкой улыбкой:

– Знаю.

– Дайнани! Пусть духи не оставят дом дайна своей заботой!

– И тебе их благоволения, Эйшен!

– Ашити! Ай и хороша наша дайнани, краше солнца, вот какая! А если еще новый филям наденешь, так и мужа ослепишь!

– Побойся духов, Бартынай, как дайну Айдыгер поднимать и тебя защищать, если он ослепнет?

– А ты на что? Ты Танияру само сердце. Ты стучать для него будешь, а он править.

– Сердце – не глаза!

– Так дайн сердцем всё видит, а глаза что! Две гляделки. А не хочешь филям, так у меня браслеты какие, смотри сама!

– Посмотрю, Бартынай, обязательно посмотрю. Вот закончу с делами и погляжу, чем сердце дайна порадовать хочешь.

– Да что там у него смотреть! Ты у меня посмотри, дайнани, тут не только сердце дайна, тут и твоя душа песни петь будет!

– Ты чего лезешь…