На пороге Тьмы

Чайную я помнил, хоть и не заходил. Она почти вплотную примыкала к логову армянских обувных мастеров, пытавшихся убить во мне чувство всякой эстетической меры туфлями с длинными носами, типа шоковая терапия. Стандартный для этого базара маленький желтый флигель, кривоватый и частично осевший в землю, на котором висела вывеска «Чайная Бомбей» и был изображен сизоватого оттенка слон на фоне восточного облика башен, здорово напоминающий картинку с пачки «Чая индийского» – единственного его сорта, продававшегося во времена моего детства.

Федька действительно блаженствовал в общепите, сидя за столиком, на котором стоял фаянсовый чайник, накрытый колпаком, чтобы не остывал, и при этом он жевал пирожок с чем-то вкусным, судя по тому, как довольно он щурился. Еще кучка таких же пирожков возвышалась перед ним на тарелке.

Усевшись напротив, я сразу дернул один, надкусил – с клубничным вареньем, надо же! Вкусно.

– Вкусно, – оповестил я его.

– Ты только пироги жрать пришел, или по делу? – вежливо поинтересовался Федька, отодвигая от меня тарелку.

– По делу, дай запить, – сказал я, сграбастал его стакан с чаем и хлебнул из него. – Блин, как ты пьешь это? Жопа не слипнется? Это же чайный сироп.

– Это чтобы такие как ты не воровали, – сказал он, отбирая стакан назад.

К нам подошел сутулый лысоватый мужик с бородкой, спросил меня:

– Будете что-нибудь?

– Обязательно! Чаю… обычного, черного, и… два пирожка с клубничным вареньем… с чем еще есть?

– С яблочным.

– И два с яблочным, – дополнил я.

– Один с клубникой вернешь, – предупредил Федька.

– Жлоб, как есть – жлоб, – вздохнул я. – Ладно, теперь к делу. Был я у Милославского, и пришел оттуда с новостью.

– С большой или так себе?

– С большой. Нас с тобой из Горсвета откомандировывают в его управление. С сохранением зарплаты и должности.

– Это на хрена? – скривился Федька. – Мы с тобой если с суточной работы уйдем – на зарплату жить будем. Если каждый день – я бросаю службу на хрен, все равно годовой ценз у меня вышел, могу идти куда хочу.

– Не все так плохо, если на первый взгляд, – взялся я его успокаивать.

И рассказал все, что мне рассказал Милославский. Федька слушал внимательно, иногда кивал, иногда переспрашивал, а морду больше не кривил. Предложение профессора ему тоже чем дальше. тем больше нравилось.

– То есть мы с тобой будем гонять туда, куда сами научники ссут лазить? – уточнил он. – И куда разведбат подписывать не хочется, потому как он в другие руки работает? Я все правильно понял?

– Правильно. По крайней мере, Милославский так все подал, а как на деле будет – там посмотрим.

– Оно неплохо, – кивнул Федька. – Кстати, а что ты мне отказался в караулке рассказывать? Чего там у тебя за секрет страшенный?

Поведал ему и об этом, про эффект «обратного времени» на границе Тьмы. Увидев скептическую его морду, сказал:

– Федь, ты про беременности слышал?

– Ну… да, слышал, – признался он.

– Есть другое объяснение?

Он подумал, поглазел сначала на потолок, затем на стену, словно ожидая, что ответ проступит как слова «Мене, текел, фарес» на Валтасаровом пиру, затем покачал головой.

– Нет объяснения.

– Второй вопрос… – снова заговорил я. – Опеля своего брал – Тьма дальше была?

– Дальше, верст на восемь, – подтвердил Федька.

– Резинки рассохлись?

– Было дело, намучился, пока ехал.

– А тут две машины гнали, и хоть бы хны, так, капельки покапали. Верно?

– Это да, верно, – согласился он. – И так быть бы не должно, если они рядом стояли и считай, что одинаковое время.

– Вот и я о том, – обрадовался я его согласию. – А теперь прикинь, что будет, если получим карту колебаний Тьмы со свежими обновлениями.

– Это я понял, – сказал Федька после довольно длительных размышлений. – Но и риску туда соваться много, сам же видел.

– Много, согласен, но и прибыль тоже ничего. А я бы хотел под такую работу с Милославского какую-нибудь броняшку выбить, вот к чему веду. Если бы мы с тобой там на танке, скажем, катили, что бы нам грозило?

Федька растерялся немного, затем сказал:

– Ну… если только призраки через щели бы пролезли… А так да, заперся и порядок. Но танки нам не положены, да и в город на них нельзя.

– А на Ферму?

Тут он отставил стакан, из которого продолжал отхлебывать, в сторону, и посмотрел на меня с явным уважением.

– Вован, а ты соображаешь… Ферма-то в глуши стоит, в тупике типа, в том направлении никакие правила не действуют, потому что в них смысла нет.

– Вот об этом я и говорю, – обрадовался я пониманию. – Только я гусеничную водить вообще не умею. Сидел в бээмдэшке в свое время, да и все.

– Должен будешь – я умею, – сказал Федька. – Механик-водитель боевой машины пехоты по ВУСу. Хотя и не ездил давно, так что сам понимаешь… Тока это… Ты траки менять умеешь? Гусянку натянуть?

– Под чутким руководством если только, – честно ответил я.

– Я в свое время подумывал опеля бронировать, – поделился мыслью Федька. – Но не вышло – на кабину не навесишь железа – просядет, а переделать и дорого, да делать никто не станет. А так серьезная броня и не нужна, нам же больше от когтей, чем от пуль. Хотя…