На пороге вечности

На левом фланге двенадцатые потеснили врага. Восемьдесят третьи и восемьдесят четвертые отсекли часть яроттцев и зажали их в леске неподалеку. В центре нам сильно подгадила тварь, но Брон ее уже одолел. Там сейчас зверствуют шестьдесят седьмые. Правый фланг пошел в отрыв: годоки успешно выгрызли вражеских командиров. — Выпалив все это на одном дыхании, адъютант тяжело перевел дух.

— Передай им: пусть идут в отрыв не вперед, а вправо, чтобы между ними и нами образовалась брешь… Гриит!

— Да, командующий. — Вперед выступил еще один адъютант.

— Мигом к резервам! Передашь: как только враг втянется в брешь на правом фланге, они должны навалиться на него всей массой. И давить, давить!.. Исполняйте!.. Трут!

— Он убит…

— Проклятье! А тебя как зовут, солдат? — обратилась Тейра к воину, сообщившему ей о смерти Трута.

— Прэн.

— Вот что, Прэн, несись на левый фланг. Передашь первой пятерке наших доблестных тридцаток: пусть перегруппируются так, чтобы выделить часть сил в помощь восемьдесят третьим и восемьдесят четвертым. Надо побыстрее кончать с врагом… Раздавив окруженных, они должны обойти основные силы противника — с тем чтобы иметь возможность жалить яроттцев в левую щеку. Это вынудит врага ослабить свой центр, и мы ударим туда клином… Все понял?

— Да! — И солдат убежал.

…Развернувшись, Тейра еле успела отбить вражеский удар.

…Прыжок к первому противнику. Оказавшись почти вплотную к яроттцу, метнуться ему в ноги.

Черно-красный вспахал носом грязь, а в следующее мгновение в его спине уже торчал кинжал.

Свистнул над головой чей-то клинок… Резко откатившись от поверженного врага, Михаил заметил, что меч, вонзившийся в землю рядом с ним, рассек ему бок, но вопреки ожиданию боли не почувствовал. Он ухватил нападавшего за куртку и резко дернул вниз, а когда тот упал, огрел яроттца по голове рукояткой меча.

— Элиу Та Рог'та! — возвысил голос маг. Над ближайшим леском полыхнуло зеленое пламя. Внезапно обессилев, Брон опустился на землю.

Вспомнив, что к магу подбирались еще двое, Михаил вскочил и, подняв меч, с воплем устремился в бой.

Брон с трудом приподнялся, сожалея о том, что проклятый яроттский маг своими фокусами отнял у него все силы… Иначе он сам позаботился бы о себе и отвел бы приближающуюся стальную смерть.

Еще один из солдат Ночного Ветра решил, что бегущий на него дикий лепурец более достойная цель, чем какой-то жалкий старик… Со звоном скрестились мечи. Рука Михаила неожиданно отозвалась резкой болью. Он невольно выпустил рукоять меча и увидел, как его оружие взлетело высоко в воздух и, описав дугу, упало далеко в стороне. Клинок яроттца приблизился к незащищенному горлу Михаила и… Сверху стремительной тенью упал годок. Вонзив когти в голову врага, годок вместе с ним взмыл в небо. Второй годок спикировал точно на голову другому солдату, который попытался атаковать Брона.

Облегченно вздохнув, маг закрыл глаза. Стоявший рядом с ним Михаил проводил взглядом годоков и их пленников, после чего без сил рухнул на землю. Конец боя он благополучно пропустил.

Между тем третий Лозанский повсеместно теснил врага. После гибели яроттского мага, проигравшего в схватке с Броном, у солдат Ночного Ветра не осталось ни единого шанса. Они были вырезаны почти полностью. Исключение составили только несколько ктанов — Тейра собиралась их допросить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дождь закончился. В небе монотонность и серость были быстро вытеснены облачками всех оттенков, несущимися бог знает куда по своим немаловажным, судя по скорости, делам.

В воздухе над полем только что завершившегося боя висел стон — казалось, просто осязаемый. Пахло кровью и болью.

Не было сил пошевелиться, но Михаилу этого и не хотелось. Он просто лежал и смотрел в фантастическое небо Груэлла… Облака ни на секунду не оставались неизменными. Они стремительно принимали все новые и новые формы, словно в этом и заключался смысл их жизни… Однако и это Михаилу было неинтересно — ему было безразлично даже то, кто он на самом деле и есть ли вообще какой-то смысл в происходящем. Сейчас он ощущал себя лишь крохотным осколком чьего-то несбывшегося желания…

— Прохлаждаешься? — Вкрадчивый голос раздался совсем рядом.

Способность Тейры оказываться в неподходящее время в неподходящих местах уже начинала его раздражать. Но на любое проявление чувств у Михаила не хватало сейчас сил. Поэтому он просто кивнул.

Взгляд эльфийки выражал прежнее пренебрежение… Сама же она чувствовала себя неплохо — враг разбит, потери приемлемые, а скорбеть о ком-то персонально — еще не время. Вот когда последний яроттец уберется к себе на родину, тогда и наступит время для плача по убитым!..

Всмотревшись в суровое и одновременно такое прекрасное лицо Тейры, Михаил задался вопросом: кто или что остановит эту женщину, когда с врагами будет покончено?..

— Всего этого можно было избежать, — произнес он, принимая сидячее положение. Ему с трудом удалось сдержать стон. Болело все: от ногтей на пальцах ног до самых кончиков волос на голове.