На поверхности

— И все это может закончиться по одному телефонному звонку. — Ее челюсть напряглась, когда она посмотрела на Тею, на мою женщину так, будто ненавидела ее, тогда как все, что Тея делала, это плавала. — И кто, черт подери, как ты думаешь, стоял за некоторыми из этих стипендий? — прорычала она, глядя на меня, как на придурка.

— Ты не… — у меня пересохло в горле, — ты не можешь этого сделать.

Это было необходимо Тее. Ей были необходимы Роузмор и сборная, чтобы чего-то достичь в этой жизни. У неё таланта больше, чем даже у Каина, но мастерство ничего не значит, если за твоей спиной нет нужных людей.

Если никто не может пролить свет на эти способности.

Но мне даже не нужно было слышать ответ матери, чтобы знать, что она все разрушит в мгновение ока.

— Могу и сделаю. Ты пойдешь со мной прямо сейчас, Адам Рамсден, и разберешься с тем беспорядком, который устроил.

Вот как моя жизнь пошла под откос.

В одну секунду я находился рядом с моей женщиной, в следующую на моем пальце оказалось кольцо, принадлежавшее адской гарпии.

Все ради Теи.

Ради того, чтобы защитить ее и убедиться, что она получит то, чего достойна, как я и обещал.

Глава 32

Адам

Сейчас

Меня удивило, как долго мы спали. Я не осознавал, что устал, не тогда, когда находился на седьмом небе от счастья, отправляясь в отпуск вместе с Теей. Какая-то часть меня не была уверена, позволит ли Тея вообще мне присоединиться к ней, поэтому, когда она согласилась, я был в большем восторге, чем тогда, когда перестроил свой первый дом и заработал на этом триста тысяч.

Ее сила, стойкость и решимость никогда не переставали меня ошеломлять. Особенно когда дело касалось меня.

Теодозия всегда отталкивала меня, держала на расстоянии вытянутой руки, и оказалось все из-за гребаного проклятия.

Как бы это ни сводило меня с ума, впрочем, как и ее, я видел упорство Теи. Она выросла с верой в эту чушь, а я просто был зол, потому что в течение трех лет трахал других женщин, пытался вывести ее из своей системы, постоянно терпя неудачу, и все из-за какого-то дурацкого дерьма, которое рассказала ей ее мать.

Но теперь Тея была здесь. В моих объятиях. В постели со мной. И она останется здесь.

Мне плевать на то, что нужно для этого сделать. Плевать, если придется преследовать Тею, чтобы оставаться с ней рядом. Я не мог больше обходиться без нее.

Больше нет.

Теперь, когда Каин на свободе и она выиграла эти медали, меня ничто не могло остановить. Я хотел, чтобы она достигла этих целей, достигла головокружительных высот, на которые, я знал, ей суждено было взлететь. Я не хотел отвлекать ее, хотел дать ей время и пространство, свободу для достижения того, чего она заслуживала.

А сейчас?

Это в прошлом.

С ожиданиями покончено.

Она была моей, я был ее, и мы собирались жить.

Тея может дальше заниматься плаванием профессионально, она может делать все, что, черт возьми, захочет. Бл*дь, даже если она захочет работать в «Таргет», я ее поддержу. Но будет все делать со мной рядом.

Это будет единственным условием.

Тея не одна, кто настроен решительно, и теперь, зная глупую причину, по которой она отдалилась, я собирался разрушить всю ее защиту, чтобы она даже помыслить не могла о жизни без меня. Не могла даже думать об этом без того, чтобы эта мысль не убивала ее.

Ужасно?

Возможно.

Но не ужаснее, чем существование этой полу жизнью.

Если и было какое-то проклятие, то я чувствовал его каждый день, просыпаясь без Теи, гадая, что она делает, зная, что она проигнорирует любое мое сообщение, прервет любой мой звонок.

Это проклятие разрывало мою душу.

Я пытался двигаться дальше, но как можно было уйти от такой связи?

Когда ты связан с человеком невидимыми узами, свободы не было.

Если и было какое-то проклятие, то оно приходило в действие только тогда, когда мы были разлучены. Потому что мой уровень страданий заставлял меня работать как сумасшедшего.

Я работал минимум сто часов в неделю, надрывая свою задницу, чтобы просто прожить дни. Конечно, это сделало меня богатым. Но, черт возьми, что значат деньги, если ты несчастен на уровне души?

Тея дернулась в моих объятиях, издав легкий всхрап, вызвавший у меня улыбку и вспоровший то глубокое душевное несчастье, которое я испытывал с тех пор, как она уехала в Стэнфорд не попрощавшись.

Она всегда должна быть рядом.

И мне нужно показать ей это.

По свету за шторами я понял, что мы проспали всю ночь и часть утра — было слишком светло, чтобы это был день или ранний вечер.

Если честно, мне было плевать, какое сейчас время суток.

Я просто был счастлив находиться здесь.

Глядя на спящее лицо Теи, я задавался вопросом, что именно в ней сокрушило меня.

Конечно, она была хорошенькой. Но что-то в ее чертах ставило меня на колени.

В буквальном смысле.

Она была очень худенькой, и я хотел, чтобы она съела еще немного вредной еды перед нашим отъездом, просто чтобы заставить ее немного набрать вес— ее фигура была чересчур стройной. Она была создана для соревнований. Это было в ее костях, в ее конечностях. Смотреть на нее было все равно, что смотреть на человеческую версию высокопроизводительной машины.