На поверхности

Я моргнула, когда на веранду вышла женщина лет сорока, очень похожая на Лавинию. Ее лоб был нахмурен, лицо красное, а на висках выступили капельки пота.

— Что? — проворчала она, поднимая руку в желтой перчатке, покрытой пеной, и вытирая ею лоб. Посмотрев на меня, она вздохнула. — Ты не говорила, что к нам придут гости.

— Я не знала об этом, — ответила Лавиния.

— Я принесу чай, — сказала Аллегрия и зашла в дом, так и не удосужившись поприветствовать меня. Ее предложение чая, даже не спросив, хочу ли я его, заставило меня улыбнуться, как и ее имя.

— Вы назвали ее в честь моей бабушки?

— Я же говорила тебе, что Легги была моей лучшей подругой, — пожала Лавиния костлявым плечом.

— Вы называли ее Легги? — спросила я, раскрыв удивленно глаза. (Прим. перев.: Легги — помимо уменьшительной формы имени слово имеет значение «длинноногий»).

— А она меня Винни, — улыбнулась Лавиния. — Хотя это была правда — ноги у нее были что надо. — Она присвистнула. — Не то чтобы кому-то было разрешено их видеть. — Лавиния закатила глаза. — Забавно, как в то время все казалось таким важным. Скромность и чистота. Такая ерунда. Только не говори об этом Аллегрии — у нее сейчас проблемы с моей внучкой.

— Какие проблемы? — спросила я, походя к ней, усаживаясь на табурет и придвигаясь ближе.

— Она немного старше тебя и отказывается выходить замуж. — Лавиния вздохнула. — Такая своенравная девушка, но это не удивительно, учитывая, что ее матерью является Аллегрия. В свое время я давала ей слишком много свободы. Что касается Честити, то она не желает оправдывать свое имя и хочет поступить в колледж. — Лавиния наморщила нос. — Мне нравится эта идея, но ее отец хочет, чтобы она вышла замуж. Проблема в том, что если мы не будем придерживаться традиций, то потеряем их навсегда.(Прим. перев.: Честити — с англ. языка «целомудрие, чистота»).

— Я понимаю дилемму, но если бы я была в этом возрасте, то тоже не хотела бы оставаться дома и играть роль хорошей жены. Я сделала это в своей жизни один раз, и мне хватило с головой. — Лавиния фыркнула. — Легги повезло. Твой дедушка погиб, прожив достаточно долго, чтобы сделать твою бабушку беременной, а потом оказал ей услугу и умер.

Мои глаза расширились от этой откровенности. Чего бы я ни ожидала услышать от нее, но только не это.

— Я думала, что ей придется снова выйти замуж, — нерешительно произнесла я, желая, чтобы она прояснила этот момент.

— Джимми был молодцом. Он умер на работе, получив хорошую страховку. Соответственно, Аллегрия могла спокойно растить Дженни. Конечно, люди болтали, но когда они это не делали? Аллегрия имела большую популярность, мужчины хотели ее ноги и ее миленький счет в банке, но нет, Легги никому из них не дала даже шанса.

— Что вы имеете в виду, говоря, что бабушка могла спокойно растить маму?

— Без мужчины, который крутится под ногами, конечно. — Лавиния снова фыркнула. — Мужчины — не что иное, как ходячие горести, девочка. Не забывай об этом никогда. — Я скривилась и она, потянувшись ко мне, похлопала меня по руке. — Я вижу, ты уже усвоила этот урок. — Она цокнула. — Ты нарушила свое целомудрие ради него?

Личный вопрос захватил меня врасплох, но и не удивил. Бабушка была очень прямолинейной, так что логично, что и ее лучшая подруга обладает этим качеством.

— Нет, — ответила я, но в моем голосе не было гордости.

Могла ли я сказать, что если бы у нас был такой шанс, то я бы не сделала это с Адамом?

Только лишь возможность видеть его по утрам в бассейне было лучшим мотиватором, чем целая толпа цыганских матерей, наблюдающих за молодежью и неодобрительно кудахтающих.

— Ноты бы хотела?

— Возможно, — ответила я, едва не улыбнувшись от ее проницательности.

— Что он сделал?

— Женился на другой.

— Женился? — Ее брови удивленно приподнялись. — Он один из нас?

— Нет.

— Он твоего возраста?

— Да.

— Слишком молод для гадже, чтобы жениться. — Снова поджав губы — и я начала понимать, почему у нее сотни морщин вокруг рта — она спросила: — Почему он не женился на тебе?

— Я-я не знаю. Мы собирались… — И я знала, что, без сомнения, мы были предназначены судьбой друг для друга задолго до нашей встречи. — Но что-то случилось. — Я сделала глубокий вдох. — Я-я не хочу об этом говорить.

Конечно, она проигнорировала это.

— Как давно он женился?

— Два года назад, — прошептала я, и боль от этих слов была такой резкой, словно это было вчера.

— Прошло два года, а тебе все еще больно? — Она покачала головой. — Легги оплакивала свою любовь, хотя я этого не понимала. У всех нас есть свои маленькие таланты, дары, которые объединяют нас с родиной. Мои были не такими развитыми, как у Легги. Я знала о ее даре исцелении, знала, что она может многое узнать о человеке, просто взглянув на него. Я также знала, что ее самый большой дар и худшее проклятие заключалось в том, что она знала, кто ее вторая половинка.

— Знала, кто он? — спросила я с интересом и мои глаза загорелись.