На пределе

Вернулся я в пустую квартиру с выбитой дверью. Сердце колотилось в панике, а быстрый осмотр показал, что Таню… похитили. Слишком уж явно на это намекала кружка с разлитым чаем на полу и вырванный провод зарядки для телефона.

В ЦСН? Серьёзно?

У меня сердце в горле колотилось, когда я набирал номер Гвоздя и оно же остановилось, когда тот вздохнул и объяснил куда делась моя без пяти минут беременная супруга.

— Она арестована, Слав.

— Что?

— Грачёва Татьяна Викторовна арестована за связь, поддержку, финансирование и снабжение членов запрещённой группировки. Приходи в управление, мы ждём тебя у Арестова.

Я не понимал. Вообще ничего не понимал. Хватался за голову спускаясь по лестнице и пытался настроится на розыгрыш, я не знаю. Это же бред. Таня на такое не способна. Она же моя до кончиков ногтей. Она же обо всё мне рассказывает, что на работе творится. Жалуется, когда возникают проблемы с поставками препаратов и разногласия с начальниками. Когда клиенты устраивают скандалы на кассе из-за всякой фигни. Разве она могла быть преступницей?

До управления я долетел за считанные минуты, в кабинет Арестова поднимался, ожидая, как в американских фильмах, встретить хлопушки, воздушные шарики, бенгальские огни, я не знаю… Но никак не хмурые лица своих ребят и чёрную раскрытую папку на столе Арестова с фотографиями Тани внутри.

— Что происходит?

Казалось, весь мир сошел с ума и решил сыграть со мной злую шутку. Будто мало того, что буквально час назад я отказался от женщины, что делала меня живым, ради спасения собственного ребёнка.

Батя подвинул дело и кивнул:

— Знакомься. Грачёва Татьяна Викторовна. Главный фигурант в деле поставок наркотрафика от Амира.

Я перелистнул страницы, просматривая фотографии и даты. Там значилось, что она занималась этим ещё до смерти Женьки. Протоколы допросов заместителя директора на складе аптеки, в которой она работала. Фотографии каких-то убитых девушек.

Что это вообще?

Я оглянулся на парней, но никто не улыбался. Север вообще стоял у окна с таким видом, будто его живьём в могилу закопали неделю назад и только сейчас вытащили.

— Это что, шутка такая? — задал вопрос Бате.

Тот только покачал головой, собрал фотографии в папку, встал из-за стола и махнул мне рукой.

— Пошли. Думаю, тебе нужно сначала осознать, а потом принять реальность.

Я снова оглянулся на парней, но те молчали, не зная, что мне сказать. Да и не нужно было ничего говорить. За них говорили их глаза, полные сожаления.

Мы спустились в цоколь. Я уже знал, что идём мы в комнаты для допросов, но никак не ожидал увидеть в одной из них совершенно спокойную Таню. Она с усмешкой отвечала на некоторые вопросы следователя, а я всё никак не мог поверить, что это правда.

— Когда вы впервые связались с людьми Амира?

— Слишком давно, чтобы помнить. Послушайте, вы и без меня всё прекрасно знаете, разве нет?

— Знаем. Почему вы не пытались бежать, когда ваши сообщники перестали выходить на связь?

— А, — усмехнулась Таня. — Всё-таки, вы знаете не всё. Не стану облегчать вам задачу.

Мы находились в соседней комнате, разделённой специальным зеркалом. Она наверняка знала, что я стою здесь и наблюдаю, но даже ни капли слёз не уронила. Складывалось впечатление, что ей всё это осточертело настолько, что она на всё согласна, лишь бы прекратить этот бессмысленный разговор.

— Лиза меня выманила, чтобы вы её взяли, да? — спросил Арестова уже зная ответ.

Что ж. Это было верное решение, как ни крути. С неё я спрашивать точно не стал бы.

— У неё теперь новые документы и новая жизнь, Стагаров. Не рекомендую её искать.

— Я… — облизнул пересохшие губы и усмехнулся, чувствуя как рушится всё, чего я держался и от чего отгораживался. — Я и не собирался.

— Поговорить с Грачёвой хочешь? Думаю, тебе она много интересного расскажет, если морду кирпичом сделаешь.

Я кивнул. Не знаю зачем. Может быть хотел услышать оправдания. Может подробности её второй преступной жизни, которую она играючи скрывала от меня. А может… может, я узнаю что-то новое о смерти Женьки.

Вошел в комнату и кивнул следователю, когда тот вопросительно поднял бровь. Он знал кто я, поэтому не стал препятствовать беседе, хотя по большей части, бойцы должны заниматься другими делами, а не языками с преступниками чесать. Но нам не препятствуют, когда мы просим. Полезно для повышения квалификации при первичном допросе на месте задержания.

— Явился, — хмыкнула Таня, видимо, позабыв маску жертвы у нас дома. — Как давно понял, Слав? Истерики мои выслушивал, а я ведь так надрывалась.

— Врёшь, Тань, — я прошел к столу и сел, сцепив руки перед собой. — Вот что-что, а фальшивую истерику я отличить могу на раз-два. И прекрасно знаю, что потерять меня ты боишься даже больше, чем в тюрьму сесть.

Она опустила взгляд на свои руки, закованные в наручники, и усмехнулась.

— Много они нарыли?

— Много, — солгал я без замешательства. — В твоих же интересах сотрудничать со следствием. Нам нужен Амир. Будешь предельно откровенна, это учтут на суде.