На пределе. Документальная повесть

Перед отъездом Саша попросил меня сходить с ним в заводской клуб. Там шел кинофильм «Два бойца», потом показывали документальную хронику. Народу в зале мало. После киносеанса заведующий клубом колонист Артем завел радиолу, отодвинули к стене деревянные скамьи, освободив место для танцев. Бедно одетые девушки толклись на пятачке, танцуя друг с другом. Парней не было, если не считать безногого фронтовика. Он смешил девчат уморительными гримасами, рассказывал фронтовые байки тоном умудренного опытом воина, хотя ногу бедняга потерял еще подъезжая в теплушке к фронту. Немцы бомбили этот поезд...

А Саша «отвел душу». Он поочередно танцевал со всеми девушками и всем говорил комплименты. И все они счастливо краснели и смеялись ему в плечо.

Мы возвращались домой, и до нашего слуха доносилась девичья песня: «На позицию девушка провожала бойца...» Бессчетное число раз мы слушали за годы войны слова этой трогательной непритязательной песни, затрагивающей сердца людей всех возрастов. Сколько было таких провожаний и сколько девушек не дождались своих пареньков...

Во все времена в годы всенародного бедствия на людском несчастье пышно расцветают мошенничество, спекуляция, казнокрадство. И в Комсомольске появились такие нувориши войны, наглые, уверенные в безнаказанности. К концу войны аппетиты этих проходимцев возросли до невероятных размеров. Имеющие доступ к дефициту, они спекулировали на рынках почти в открытую, не боясь правоохранительных органов, в те времена сильно коррумпированных, связанных круговой порукой с проходимцами всех мастей и рангов, кои сейчас кратко и точно зовутся мафией.

И с этой шатией боролся народный контроль. На нашем заводе в комиссию народного контроля вошли я, Вервейко, Холявин. Мы знали, как дьявольски изворотлива заведующая производством Скулкина. Что она воровала, и в больших масштабах, продукты, знали все, и она особенно не скрывала это, даже иногда бравировала своей неуязвимостью. Мне однажды она сказала со злорадной ухмылкой: «У меня все начальство вот где, — и сжала при этом свой сухой цепкий, как у хищной птицы лапка, кулачок. — Я и с судьей запросто, и с прокурором. Они тоже кушать хотят, запомни это».

Откровения хищницы приводили меня в смятение и ярость. Но не мог я так полностью верить в то, что говорила мне Скулкина. Доверие к представителям государственной власти в сознании нашего поколения внедрено было основательно. Но все же на душе становилось муторно. Ведь «отдельные» вывихи нравственности у служителей правопорядка и законности могли быть, и случались... Иначе почему же люди, подобные Скулкиной, грабящие всю войну народ, остаются ненаказанными?

Наш приход в столовую в утренний час был неожиданностью для чуть смутившейся Скулкиной. Она, сладенько улыбаясь, приветствовала нас:

—      А, гости дорогие! Милости просим, проходите. С проверочкой? Ну что ж, мы завсегда... Присаживайтесь. Чайку?

—      Спасибо, мы пили, — отказался я. — Давайте раскладку продуктов на сегодня и ключ от кладовой.

—      Раечка! — крикнула Скулкина. —-Ты где, Раечка?

Раечка, медлительная, пышнотелая молодая особа, исполняющая должность счетовода столовой. Раечка не откликалась.

—      Оне дома,— с услужливой готовностью доложила Скулкиной рыжеволосая официантка Дуся. Недавно она стала невесткой Скулкиной, выйдя замуж за ее вдового сына, работающего на оборонном заводе литейщиком.

—      Да ведь сейчас здесь была, — осердилась Скулкина.

—      Только что вышли, — уточнила рыжая Дуся.

—      Сбегай-ка за нею, Дуся, скажи, чтоб живой ногой сюда! Мол, контроль ожидает, рабочий...

Дуся скрылась за дверью. Мне не понравилось последнее уточнение Скулкиной. Что-то готовит нам эта хитрая баба. Я сказал:

—      Ладно, раскладку потом посмотрим, а сейчас пошли в кладовую, наличие продуктов проверим, — распорядился я.

—      Обождать придется, — поджала тонкие губы Скулкина, в ее маленьких мышиных глазках сверкнул недобрый огонек.

—      Не понял? — ощитинился я, готовый пойти в кладовку и без ее разрешения.

—      Чего понимать-то. Ключ-то у Раечки. Она заболевшую кладовщицу уже месяц как заменяет. Да вы не беспокойтесь, принесет она ключи.

Вскоре появилась Раечка. Окинув нас недовольным сонным взглядом, сказала ворчливо:

—      Все проверяют, все проверяют, господи, покоя нет людям. Вот вам калькуляция, читайте...

—      А ключи от кладовки?

—      А зачем?

—      Как зачем, остатки снять.

—      Не взяла я ключей. Сходить что ли? — обратилась Раечка к Скулкиной.

—      Сбегай, Раечка. Надо чтобы все было благородно, чтобы без подозрений каких. Иди-ка, — напутствовала Скулкина, со значением глядя на бухгалтершу.