На пределе жизни

Мишка идет не спеша. Слышно, как под его лапами перекатывается и шуршит галька. Зверь пересекает пляж и вновь скрывается в торосах. В просветах между отдельными грядами еще несколько раз показывается его желтый зад. Бургомистры, то ли считая свои гнезда в безопасности, то ли убедившись, что поживы около медведя не будет, наконец, оставляют его в покое и, покружившись над костром, летят к птичьему базару.

Позавтракав, туда же направляемся и мы. Мне пришлось побывать здесь месяц тому назад. С тех пор больших изменений на базаре не произошло. Правда, количество моевок теперь заметно увеличилось, но птицы по-прежнему заняты постройкой гнезд, возбуждены, драчливы. То и дело в разных местах базара среди моевок возникают потасовки. Нередко сцепившиеся друг с другом драчуны клубком катятся вниз по крутым обрывам скал, падают на гальку и только после этого разлетаются в разные стороны. От драчливых соседей достается и кайрам. Моевки часто хватают и теребят их на лету за лапы, хвосты, крылья.

Арктическое лето очень коротко, и «не в обычаях» вдешних птиц мешкать с устройством гнезд. Поэтому теперешнее поведение моевок показалось мне странным. Еще больше я удивился, когда, пролазав несколько часов по карнизам, не нашел там ни одного чаячьего яйца. По-видимому, птицам в этом году недостает кормов. Теперь если они и начнут нестись, то времени для выращивания птенцов у них уже не будет. С помощью Славы я рассчитывал заняться на этом птичьем базаре также кольцеванием птиц, и в первую очередь моевок; с этой целью мы взяли с собой порядочный запас специальных алюминиевых колец, длинный шест с проволочным крючком на конце, кусок прочной капроновой веревки. Однако поголовная «бездетность» моевок нарушила наши планы. Крючком легко захватить и стянуть с гнезда птицу, занятую насиживанием яиц и неохотно слетающую с них. Теперь же птицы были настороже и редко подпускали к себе человека. Обойдя доступные участки базара, мы с большим трудом окольцевали около трех десятков моевок.

Со Славой мы быстро сработались. Я осторожно подхожу к сидящим на гнездах моевкам, тянусь шестом к ближайшей из птиц и стараюсь захватить ее за шею. Если мне это удается, Слава подхватывает добычу, высвобождает ее из крючка и, прежде чем выпустить, надевает ей на ногу кольцо с номером и надписью «Москва». Пролетные пути, места зимовок, продолжительность жизни пернатых изучены еще слабо. Арктические птицы в этом отношении представляют загадку со многими неизвестными. Поэтому сейчас трудно предположить, откуда и через сколько лет может быть прислано это кольцо в Москву, в Центральное бюро кольцевания животных.

Даня с утра занимался своими геологическими делами, но потом тоже заинтересовался кольцеванием и присоединился к нам. Работа пошла быстрее и немного успешнее. Я по-прежнему провожу самую ответственную операцию — заарканивание птиц: все-таки у меня что-то получается, у Дани же со Славой успехи на этом поприще совсем плачевны. Слава подхватывает пойманную моевку, а Даня тут же метит ее кольцом. Однако темпы темпами, а общий результат все же остается неважным. Пробуем переключиться на кайр. В этом году они исправно отложили яйца, как следует рассиделись на них и почти не обращают внимания ни на людей, ни на протянутый шест. Однако вскоре выяснилось, что занятые этими птицами карнизы почти недоступны, и здесь мы также потерпели неудачу.

В середине дня работу на базаре прервал приход еще одного медведя. Небольшой, но в полном смысле слова белый мишка появился неожиданно. Мы заметили его, когда он оказался уже рядом с птичьим базаром. Этот зверь, наверное, не встречался с людьми. У подножия базара, на островке снега, ему попались наши следы. Словно недоумевая, медведь остановился, долго и внимательно их обнюхивал и рассматривал. Затем, привлекаемый птичьим гомоном, мишка стал карабкаться на ближайший уступ, но, убедившись, что это невозможно, ограничился поисками птичьих трупов и костей под скалами. Поживы для него здесь нашлось много. Обвалы и камнепады постоянно калечат и убивают кайр, моевок, чистиков, и теперь их останки встречались на каждом шагу на карнизах базара и у его основания. Увлеченный этим занятием, медведь то приближался к небольшой площадке, где находились мы, то удалялся от нее.

Нас он не замечал. Первое время мы с интересом наблюдали за непрошеным гостем и фотографировали его. Однако после того, как был израсходован наличный запас фотопленки и выяснилось, что мишка не намерен уходить, вынужденное безделье начало тяготить нас. Попробовали свистеть, но свист заглушали крики взволнованных, вьющихся над медведем чаек. На брошенные камни он не обращал внимания. Наконец, чтобы прогнать его, я выстрелил в воздух из карабина.