На Пришибских высотах алая роса

– Родная моя, как я рад, что судьба нам устроила встречу. Я не хочу воевать, я уйду с тобой к русским, – шептал, поглаживая слипшиеся волосы, – что они сделали с тобой?!

– Не они, а вы. Ты тоже с ними.

– Не надо так, Люси, не надо. Ты же знаешь, я и волоска не вырву из твоей головы. Курт, вызови врача, у нее нога опухает.

– Наверное, перелом, – и Люся рассказала о том, что случилось на лестнице.

Вошедший врач, подтвердил предположение Люси, но сказал, что русские не подписали конвенции, поэтому их не лечат. В лучшем случае, привяжите лубок к ноге.

Врач не скрывал удивления от увиденного: два немецких офицера пекутся о судьбе русской бандитки. Курт первый понял несуразность обстановки. Он вышел с врачом в коридор.

– Она согласна работать на нас, поэтому ее необходимо вылечить. Мы ее доставим в лазарет, а ты распорядись, чтобы ей наложили гипсовую повязку.

Курт вернулся в кабинет.

– Я договорился, чтобы ей наложили гипс в лазарете. Вильгельм тебе следовать за ней совсем не стоит, – и он отрицательно покачал головой, – врач итак что-то заподозрил. Зачем тебе лишние неприятности? Зачем вызывать подозрения? Так ты ей не сможешь помочь.

– Хорошо. Убедил, но постарайся из лазарета, ее направить ко мне в лагерь. У вас очень опасно, – и он кивнул на Люсину ногу, – и без стараний палачей увечье получила.

Люся догадывалась, что Курт мог сказать врачу, только о ее согласии работать на немцев, но отказываться от госпитализации не стала. Она не могла передвигаться, и была зависима от помощников. Выхода не было. Надо было принимать помощь немецких врачей. Что же это с нею происходит? Она все время становится жертвою обстоятельств. Такое впечатление, что ее кто-то ведет по лабиринтам судьбы, ставит в безвыходные ситуации, не оставляя выбора. В одном она только была уверенна, что Вильгельм не допустит, чтобы ее расстреляли, а, значит, она пока еще поживет.

* * *

– У вас искры счастья сыплются из глаз. Что-то хорошее произошло? – увидев начальника лагеря в санчасти, спросила Катя.

– Произошло. Помнишь, я тебе говорил о своей девушке Люсе. Она здесь.

– Где здесь? У нас в лагере?

– Она попала в тюрьму к Курту. Сейчас в лазарете – ногу поломала, но скоро будет у нас. Курт переведет ее в лагерь. Пойди в барак и прикажи старшей, чтобы она ее направила к тебе на санпроверку, как только Люся появится в бараке.

– Хорошо. Будет сделано.

– У меня сердце разрывается оттого, что она будет жить в том бедламе.

– Под видом обнаружения инфекционного заболевания, можно поместить в изолятор.

– Умница, Катя. Как я до этого не додумался.

– Вы сейчас сильно взволнованы, а эмоции всегда мешают трезво рассуждать.

– Катя, готовь изолятор в той свободной комнате. Ей несколько дней необходимо будет лежать, чтобы кость правильно срослась. Денщик тебе сейчас принесет все необходимое из вещей и продукты.

А в это время Курт готовил распоряжение, на перевод Люси в лагерь для военнопленных. Из больницы ее туда и отвезли. Конечно, в бараке было лучше, чем в тюрьме, но вонь и грязь были и здесь. Женщины спали прямо на полу, подстелив под себя свои вещи. Никто тут надолго не задерживался. Они перебывали здесь срок между задержанием и отправкой в Германию.

– Что, уже и хромых в Германию гонят? – встретили ее женщины.

– Наверное, – только и могла ответить Люся.

– Тебе велено по прибытию в лагерь, следовать на санитарную проверку.

«На вшивость и чесотку, а то, может, где и его величество лишаек прихватила» – захихикали в бараке.

– Это куда? – спросила Люся у той, что сообщила ей о велении.

– В медчасть.

Старшая барака вывела ее за угол, и показала направление, в котором она должна «следовать». Люся, осваивая ходьбу на костылях, поковыляла к указанному одноэтажному небольшому зданию. И каково было ее удивление, когда русская девушка, медсестра лагеря, сказала, что она будет находиться при медчасти.

– Почему? Что я здесь буду делать?

– Для пленной много вопросов задаете. Это распоряжение начальника лагеря.

Как все непонятное и неожиданное, это сообщение вызвало тревогу. «Зачем я понадобилась этому начальнику лагеря? Что еще меня ожидает?» – спрашивала себя Люся, ведь Вильгельм ей не успел сказать об этом. К медсестре она не отважилась обращаться после того, как та ей сделала замечание. А Катя, сделав ей необходимые уколы, добавив к обезболивающим и снотворное, вышла. На пороге столкнулась с Вильгельмом.

– Как она?

– Нормально. Я ей снотворное уколола. Пусть поспит. Ей сейчас это очень необходимо, после того, что она перенесла.

В чистой одежде, умытая, Люся снова приобрела свой привлекательный вид. Он, улыбаясь, подошел к кровати, но Люся отвернулась к стене, показывая этим, что не хочет с ним разговаривать.

– Значит, так? В чем я виноват перед тобой? Не я же начал эту войну?! Мы оба ее жертвы. Я пытаюсь спасти тебе жизнь.

– Не нужна мне такая жизнь, жизнь предателя.

– Да, тебя еще никто не обвинил в предательстве!

– Так обвинят, если я с тобой буду якшаться!

– Якшаться?! Что ты говоришь? Люси, ты себя слышишь?