На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев

На счастье Васильева, примчавшиеся солдаты были из советского контингента. Быстро объяснив им произошедшее, майор услышал, что это не первый случай за последнюю пару дней. Пообещав наведаться в комендатуру с утра, Леонид вернулся к напряженно стоящей девушке.

Подойдя к Одри, Васильев прикинул, что ее надо бы отвести домой, но он понятия не имел, как ее об этом спросить — голландские разговорники им еще не выдали, а знания иностранных языков Леонида ограничивались слабым английским и несколькими фразами на немецком…

— Вере ду ю лив?[5] — офицер все же решил попробовать английский. Европа как-никак. Может, знает…

По распахнувшимся глазам девочки Леонид понял, что английский она если и не знает, то уж понимает точно.

— Донт би скэрэ, ай джаст вонт ту хелп ю ту гоу хоум.[6]

Еще несколько секунд помолчав, девушка глубоко вздохнула и, словно решив что-то для себя, вдруг залопотала скороговоркой, в которой Васильев не понял даже и половины.

В конце концов разобравшись, Леонид доставил девушку домой, сдав на руки матери. Одри в двух словах рассказала той о произошедшем, после чего серевшая с каждым словом женщина рассыпалась в благодарностях к советскому офицеру и пригласила того поужинать с ними.

Догадываясь, что в еще недавно оккупированной немцами Голландии вряд ли царит продуктовый рай, Леонид отказался и уже собрался уйти, как встретил сразу два неожиданных препятствия. Первым было его собственное нежелание вот так просто уходить. С другой стороны, объедать совсем не барствующую семью тоже не особо-то и хотелось. Ну и второй проблемой было расстроенное выражение лица девушки, для которой появившийся из ночной тьмы спаситель явно представлялся кем-то вроде принца на белом коне. Да и мать Одри, госпожа Ван Хеемстра, решительно настаивала на том, чтобы «мэйджор Василэв» остался.

В конце концов, сдавшись совместному напору женщин и собственного подсознания, Леонид согласился.

Парой часов позже уходящий майор протянул Одри быстро набросанный на вырванном из блокнота листке адрес своей полевой почты.

— If something goes wrong… you understand. I always can try to help. — В этот раз, неожиданно даже для самого себя, офицер заговорил почти без акцента. — Or if you want to message me… It is no problem. Good?[7]

— Oh, thank you! — Госпожа Ван Хеемстра еще раз улыбнулась советскому офицеру. — Thank you very, very much, sir, for everything you've done for my Audrey. I will never forget this.[8]

Направляющийся в расположение батальона майор вдруг подумал, что ему хочется увидеть письмо от Одри.

«Балериной хочет стать, ну надо же. Дядю расстреляли, братьев вроде как тоже, а столько добра в девчонке. Просто фантастика». — Васильев улыбнулся. И если бы его в этот момент увидел бы Шимазин, то уверенность Терентия насчет срочной необходимости женщины для его друга была бы поколеблена…