НА ПУТИ К СОЗДАНИЮ ПАРТИИ РАБОЧЕГО КЛАССА

— Не знаю. В то время, когда она снова начала функционировать, было 600 тысяч, потом говорили, что 400 тысяч, сейчас не знаю сколько. Но сколько бы ни было, они не могут ничего сделать, потому что там нет передовой теории и нет организации рабочего движения. Я могу это констатировать абсолютно точно. Рабочая партия России, Фонд Рабочей Академии один раз в полугодие организовывает заседание Российского комитета рабочих, на которое приезжают представители рабочих. Делегируют их именно рабочие, а не партии. Непонятно, почему на съезд рабочих так рвутся голосовать интеллигенты? Вот я, например, доктор философских наук, поеду на съезд композиторов или художников? Что я там буду делать? Я только что и могу нарисовать — точка, точка, запятая, вышла рожица кривая. А на съезд рабочих почему–то целая толпа набегает и говорит “мы хотим голосовать!” Да вы не голосовать должны, а выполнять функцию пропагандистов и агитаторов. Если вы так пропагандировали и агитировали, что нет рабочих, которые выступят и примут правильные решения, значит вы — негодный пропагандист и агитатор! Если я, будучи интеллигентом, не могу убедить двух рабочих — нет у меня для этого знаний и умений — то я просто не интеллигент.

— Далее Ленин плавно переходит к тому, как должна идти работа партии. Он пишет, что нужно различать организацию революционеров и организацию рабочих. Ведь часть работы должна быть тайной — жандармерия не спит. А с другой стороны, широкое массовое движение не может быть тайным. Поэтому получается двухступенчатая система.

— Это в условиях царской России, где не было буржуазной демократии. Я думаю, что этот этап, благодаря борьбе трудящихся России, пройден. Сейчас нет необходимости в таком делении. Нет ничего такого, что противоречило бы современным законам. Если, конечно, не брать Прибалтику, где с ума сошли, и уже у них есть люди без гражданства. Там за принадлежность к коммунистической партии сажают в тюрьму.

— Ну вот, Владимира Владимировича коронуют…

— И что? Вам Владимир Владимирович мешал что–нибудь делать?

— Пока нет.

— Это зависит от того, изберут ли его на следующий срок?

— Его уже обнулили.

— Нет, его не обнулили. Обнулить можно того, кто не избран. Если он будет избран — будет президентом, а если не будет избран, то не будет президентом. Эта поправка ничего не означает с точки зрения возможности голосовать. Другое дело, что мы с вами хорошо знаем — в буржуазном обществе господствует буржуазная идеология. И поэтому тот, кто надеется, что выборами в буржуазном обществе решаются какие–то принципиальные вопросы, тот неграмотный в идеологии и политике человек. Сейчас подсчитывают, сколько на самом деле проголосовало людей за поправки, а сколько приписали. Но за саму Конституцию сколько проголосовало? Нисколько! Она вообще не ставилась на обсуждение и голосование. Спросили только, признаёте ли вы Конституцию? Только что из танков по парламенту били, а теперь спрашивают.

— Резюмирую: плюс в том, что жандармов нет; минус в том, что участвуй/не участвуй в выборах — толку никакого.

— Почему это никакого? Если у вас большая партия, большой людской резерв…

— Пока такой партии нет.

— Но если есть коммунистическая партия, то какая–то часть людей из рабочих, как это было у большевиков — Бадаев, Муранов, Шагов и Ногин — выступали с думской трибуны. А сейчас что вещают с этой парламентской трибуны? Кто мешал депутатам от КПРФ во время решения вопроса о пенсионной реформе предложить другой проект? Никто не мешал. Коль вы не предложили никакого другого проекта, значит, вы были в сговоре с буржуазией, которая решила увеличить рабочее время.

— Они же зарплату там получают, им есть что терять.

— В том–то и дело.