На пути Орды

В кузнице мужики под руководством Глухаря заканчивали производство арбалетов.

– И кто бы подумать мог, что из железа лук сделать можно?

– А что, Коля, крепка ли там Русь-матушка, – в веках-то? Рай там у вас, небось?

– Хорошо люди живут!

– Аки сыр в масле катаются!

– Расскажи нам про жизнь, про грядущую.

– Хоть за прапраправнуков мы порадуемся!

– Сыты все, обуты, одеты, обучены грамоте?

– В святой вере живут, в страхе Божьем?

– Веселясь в трудах, жизни радуются?

– Князья умные? О народе заботятся?

– Пашни обильные?

– Дети здоровые?

– Старики, – в тепле, в холе, – до ста лет ведь живут?

Аверьянов задумался, наклонив голову, чтобы при свете горна мужики не увидели его глаз. Врать не хотелось, а правду сказать было стыдно до ужаса.

– Русь у нас кличут Россией…

– Так… Много княжеств в ней?

– Да. Самая большая страна, наверно, на всем на шарике! – Коля решил перевести разговор острой социальной темы к строению Земли и Солнечной системы.

– На каком таком шарике?

– Ну, да вы же не знаете, что Земля круглая!

– Как не знаем?! И тебя выучим! Круглая! Блин! На трех китах. Известно!

– Да не блин, а круглая, как шар… Ну, как яблоко!

– Зачем ж вы так ее скатали? В колобок?

– Никто не скатывал! Она всегда была такой. И сейчас такая.

– Ну уж! Залезь на крышу да глаза разуй.

– Хорошо. А киты тогда твои где?

– Внизу. Копни как следует, увидишь!

Аверьянов только рукой махнул…

– Татары гонца прислали! – вбежал дозорный, запыхавшись. – Вызывают на единоборство поутру! Их богатырь – Онгудай! …Человека саблей… по длине… надвое разрубает!

В кузне стало тихо…

– Скажи гонцу: я принимаю бой, – кивнул Коля.

– Ой! – вздохнул кто-то.

– По длине…

– А не надо «длину» подставлять, – пожал плечами Коля. – Чего ж проще-то!

Глухарь сунул раскаленный металл в воду, и он зашипел, закаляясь…

* * *

Спешащая домой Олена чуть не споткнулась о сидящего на крыльце грустного Афанасича…

– Ой, дедушка! – рассмеялась Олена. – Чуть не полетела!

– Развеселилась… Быстренько. Это правильно!

– Я вот что думаю… – Олена села рядом с дедом на крыльцо. – А может, вдовый? Ведь он про сына только говорил.

– Где сын – там и жена!

– Да как же, дедушка: у нас вот с Сенькой – ни отца, ни матери?!

– У вас-то с Сенькой мать сосной задавило, отца медведь задрал! А там-то, через тыщщу лет, – какие там медведи? Как может через тыщщу лет человека задавить? Кто? Зачем? В уме ль ты, девица?! Там – рай, представь!!!

– Кругом бананы! – кивнула Олена. Слезы блеснули у нее на щеках.

– Ты успокойся перво-наперво, – погладил ее по голове Афанасич. – Он завтра поутру бой примет. С главным рубакой татарским схватится… Зарубит тот его, мы в рютинскую топь уйдем, так все забудется к зиме. И будет хорошо.

– Что будет «хорошо»?! Да что ж ты говоришь?!?!

– Сам не знаю, что язык мелет… – скорбно кивнул Афанасич. – У самого, внучка, сердце… Узлом завязано…

* * *

Последними кончили работу землекопы. Обтерев лопаты, прекрасный, ценный инструмент, – они понесли их убрать на склад.

– Заперто! – один из мужиков потрогал замок.

– Да положи в темницу! Там только щеколда наружняя.

– В темнице Оглобля сидит.

– Чего он, съест их, что ль, лопаты? …Он спит. Клади.

Дверь темницы открылась и снова закрылась. Щеколда щелкнула, запирая Оглоблю с лопатами…

* * *

На востоке небо начало светлеть. Туман в низинах таял, исчезал. Наконец первые лучи солнца, пробив густой туман, озарили сверкающее росой поле перед Берестихой.

С опушки, от татарского стана, отделился одинокий всадник и стал, пересекая поле, медленно приближаться к Берестихе…

Тем временем вдоль опушки, не покидая густого кустарника, перемещались в тумане две человеческие фигуры: лучник Еланда, опытный стрелок, старик уже, лет шестидесяти, и молодой ученик, мальчик лет двенадцати. Ученик нес на плече огромный лук Еланды – в полтора человеческих роста. За плечами ученика висел колчан с пятью большими – величиною в рост мальчика – стрелами. Еланда с учеником скрытно от защитников крепости перемещались в ту точку, в которой кусты опушки подходили ближе всего к месту предстоящего единоборства.

* * *

Всадник Онгудай – лучший рубака Орды Чунгулая – спешился метрах в ста от стен Берестихи. Он спешился именно с той стороны Берестихи, к которой кусты опушки подходили ближе всего… На Онгудае был обычный татарский шлем – стальная шапка с меховой опушкой, легкая кольчуга. На левой руке Онгудая был надет небольшой круглый татарский щит. На поясе у Онгудая слева висела сабля в ножнах, под правой рукой на поясе – булава, ближе к спине тяжелый метательный дротик и тоже справа, но ближе к животу, – кривой татарский нож…

* * *

– До места схватки отсюда не меньше двух полетов обычной стрелы… – сказал ученик Еланде, протягивая ему лук.

– Не меньше, – согласился Еланда, оценивая расстояние. Приняв лук, Еланда погладил его, любовно, как живое существо, после чего начал осматривать узлы крепления тетивы…