На пути у цунами

— У него не было отца. По-видимому, зачат Силой или мидихлорианами, что, в общем-то, одно и то же.

— Избранный… — внезапно охрипшим голосом произнес Нарек.

— Да.

— Надо немедленно сообщить Совету Ордена!

— Ни в коем случае! — поспешно ответил я. — Дело в том, что я знаю и то, что было бы в том случае, если бы его нашел Орден. Сначала им пренебрегали бы и опасались бы его учить из-за того, что он слишком взрослый и слишком любит мать, потом, когда все же позволили бы ему учиться — запрещали бы ему вспоминать о ней. Но он не создан для обычного обучения джедаев в Ордене, и такое вызовет только ответное недовольство. Все бы знали, что он Избранный, и постоянно ожидали бы от него исполнения пророчества, а он в результате возгордился бы и из-за этого произошли бы многие беды… Сейчас я перехватил его раньше Ордена. И если теперь он не будет с детства лишен матери, и если с ним не будут носиться, как с писаной торбой, одновременно требуя слишком уж соблюдать правила Ордена…

— Да, пожалуй, ты в чем-то прав насчет Ордена. Но ты хочешь, чтобы я взял на себя ответственность обучать самого Избранного…

— Да. Энакин будет жить и учиться здесь, находясь рядом с Шми. И вы никогда никому не скажете, что он Избранный! Это должно остаться тайной.

— Понимаю, ты уже все рассчитал… Но ты уверен, что такие меры позволят избежать этих твоих бед в будущем? — осторожно спросил Нарек.

— Не то чтобы уверен, но думаю, хуже того, что стало бы с ним в альтернативном будущем, просто быть не может.

— Избранный, павший на темную сторону… — Кай, конечно, догадался, о чем я не упомянул. — Действительно, хуже и быть не может. Что ж, я готов рискнуть. Возьму еще одного ученика. Обещаю, что никто не узнает его тайну.

Глава тридцать вторая

Еще два года спустя…

— Мы победили! Победили-победили-победили!! — сообщила мне Асажж, ворвавшаяся в штаб. Похоже, примчалась она прямо с передовой. Вся грязная, закопченная, чем-то перемазанная, но очень веселая. — Они сдались! Последние бойцы волликов сдались! Ты понимаешь!

— Конечно. Поздравляю! — как можно солиднее ответил я.

— Мне надо сделать заявление! — победительница кинулась прочь. — Где мой мобильный пресс-центр?!

— Умойся сначала! — крикнул я ей вслед.

Вентресс победила, да. Разгромила волликов и, наверное, водрузила свое знамя над их последней крепостью. А мне, как исполняющему обязанности начальника штаба ее армии, надо было продолжать работу. Следить за продолжающимся потоком сообщений и составлением ответных приказов, сбором данных об обстановке (обстановка-то после победы никуда не исчезла!), учетом потерь, трофеев и пленных, организацией взаимодействия подразделений… В общем, поддерживать везде порядок, пока она будет ликовать.

И как я только дал себя уговорить принять эту должность?..

Впрочем, вскоре стало ясно, насколько я был несправедлив к Асажж. Закончив свое историческое выступление, в котором объявила о полной победе, распространении власти Станджера на всю планету и переименовании самого государства в Объединенный Раттатак — она не улеглась почивать на лаврах, а вместе с Нареком вернулась в штаб и честно принялась помогать мне.

Все вместе мы разбирались с организационными проблемами еще несколько дней, пока Вентресс не назначила местную администрацию, а армию — не направила в места постоянной дислокации. За исключением частей, оставленных наблюдать за новоприсоединенными территориями, конечно.

Убедившись, что механизм отлажен и работает, завоевательница решила, что пора и нам вернуться в столицу — чтобы отпраздновать уже как следует, а потом приступить к строительству мирной жизни — пусть Асажж пока и плохо понимала, что это вообще такое, но не сомневалась, что и тут хорошо справится. Тем более, что я и Нарек уже подготовили программу этого самого строительства.

И был, разумеется, Парад, и праздник, нет — Праздник! И все вокруг были счастливы, хотя тоже не очень хорошо соображали, что будут делать дальше: никто из ныне живущих не застал времен «до войны», поскольку войну считали попросту вечной. Вентресс обещала всем скорое процветание и торжество гуманизма в своей политике.

Правда, уже на следующий день гуманная политика Асажж наткнулась на первое препятствие…

* * *

— Сколько?! — удивилась бывшая главнокомандующая, услышав мой отчет о доходах, которые воллики еще недавно получали от гладиаторской арены «Котел». Арену мы захватили вместе с их последним оплотом, и уже вновь объявились пропавшие на время сражения представители галактического криминала, интересующиеся, когда продолжатся бои.

— Ну-у… — Асажж задумчиво полистала отчет. — Рабство теперь на всем Раттатаке под запретом, как я сказала. Без исключений. И гладиаторские бои — это, конечно, не гуманно. Но если в них будут участвовать только добровольцы или, скажем, осужденные преступники — вместо того, чтобы проедать казенные деньги — то почему нет? С теми космическими уголовниками я сама поговорю — пусть знают, что мы не воллики, отныне все будет по-нашему!