На пути в академию

Я хмыкнул, действительно, логично. Против фактов не попрёшь, но до того момента ещё дожить надо. Закончив сшивать саван, мы спустили за борт тело второго близнеца и постояли на палубе, задумчиво глядя на вздымающиеся волны, покрытые белыми гребешками пены. Чайки визгливо кричали, провожая в последний путь наших товарищей.

— Они были настоящими моряками и погибли в море, как и положено каждому уважаемому моряку, — проговорил Вилли, и мы спустились обратно в трюм, ожидая прибытия корабля в Белфаст.

Глава 8 Возвращение блудного попугая (сына)

Вскоре пинас доставил нас в город Белфаст. Никто из команды не задавал нам вопросов и не разговаривал с нами. Спустившись с палубы в шлюпку, и доплыв в ней до пирса, мы сошли на берег, а пинас отправился дальше, куда уж, я не знаю. Наверное, подальше от нас и всего, с нами связанного.

— Нам не в город, — сказал мне Вилли, — здесь недалеко замок есть, фамильный, там и осядем.

— Примут?

— Примут! Договорено ещё раньше, только одеться нам надо скромнее.

— Да куда уж скромнее, — и я оглядел свой куцый потрёпанный плащ.

— Пистоли спрячь, и стилет свой дорогой тоже.

— Ладно, но у нас же нет денег на одежду.

— Нет, поэтому мы с тобой дальние родственники. Я — непутёвый моряк, давно отчаливший от дома, а ты — мой племянник. Мать твоя согрешила с испанцем, вот тебе и достались тёмные волосы и нос крючком.

— Мать не трогай, ты не знаешь её!

— Ладно, ладно, не тряси клювом. Не знаю, да и знать не желаю. Я не лезу в твои дела, ты молча слушаешь, что я говорю. Астролябию свою ещё не потерял?

— Нет!

— Вот и отлично, надеюсь, пара реалов у тебя есть?

— Есть! А у тебя что, денег нет?

— Вот, а у меня нет, так что платишь за еду ТЫ! Надоела эта морская жратва. Хочется еды и женщин, а то вокруг одни чудаки и мерзкая каша с солониной. Да и селёдка такая же. Ты любишь селёдку, Филин?

— Солёную нет, я люблю жареную.

— Ишь ты, какой ты особенный. Жареной лучше есть камбалу или треску, или… Эх, жрать захотелось. Надо найти таверну и славно там пообедать.

— А откуда и когда ты возьмёшь деньги?

— Не волнуйся, идальго, деньги будут. Ростовщиков никто и никогда не отменял ещё. Нам для начала надо затаиться. Смотри, как хорошо сейчас кругом. Лето наступило. Женщины!

Я промолчал. Мы не спеша шли по припортовой территории, пока не повернули в центр города и, пройдя его по одной из его центральных улиц, вышли на окраину, направившись в сторону близлежащего пригорода. Очередная корчма, в которой мы решили отобедать, ничем не отличалась от всех предыдущих. Название «У Патрика» тоже ни о чём не говорило ни мне, ни Вилли. Внутри ожидаемо оказался интерьер, схожий с множеством подобных заведений.

Различия были заметны только в оформлении обеденного зала, где присутствовали ирландские мотивы, вроде довольно красиво нарисованного на стене листа клевера и, что неожиданно, лепрекона. Многие из посетителей щеголяли рыжим цветом своей шевелюры, а служанки — необузданной гривой густых волос различных оттенков меди, заплетённых в косы или оставленных в виде конского хвоста болтаться по спине.

Вилли буквально пожирал взглядом каждую из женщин, отпуская сочные комментарии по поводу их фигур. Одна из них, заметив новых постояльцев, тут же подскочила к нам, как только мы заняли свободный стол. Возле стен все места были заняты, и нам пришлось сесть почти в центре.

— Красавица, нам жаркое, гороховый суп, мясных пирогов и много эля.

Я поморщился. Уловив мою реакцию, Вилли произнёс: — А моему другу, Шульцу, «воду жизни», но немного. Немцы, что с них взять.

Всё это он проговорил по-ирландски, и я только догадывался, о чём он говорил со служанкой. Для придания ускорения при получении заказа, Вилли хлопнул её по заду, всколыхнув плотные телеса, получив в ответ гневный взгляд и неизвестное мне ругательство. Но Вилли только заржал, любовно потирая руку, которой он хлопнул женщину, довольный полученным ощущением мягкости её ягодиц.

Первым из заказанного принесли «весёлый» суп, больше похожий на жидкую кашу, в которой плавали, как в ледяной шурге, аппетитные куски мяса, и кувшин с элем. Набросившись на гороховый суп и пироги, мы стали быстро поглощать вкусную еду. Через некоторое время подавальщица принесла и поставила возле меня небольшую оловянную кружку и глиняную бутыль, ёмкостью примерно в четверть литра, в России называемую мерзавчиком. Перед Вилли уже стоял большой кувшин с элем и глиняная кружка, из которой он непрерывно отпивал, не забывая подливать в неё новое питьё.

За год скитаний я подрос и уже не производил впечатления безусого подростка, в прямом и переносном смысле. Налив в кружку принесенное мне питье, я сделал пару глотков обжигающей жидкости, и чуть было не поперхнулся. Это был крепкий самогон, или спирт, на чём-то настоянный. Возможно, виски, или бренди, но градусов в нём было немногим меньше пятидесяти.