На пути в Индию. Персидский поход 1722–1723 гг.

Многие же события из жизни российских солдат и офицеров на Востоке вообще не фиксировались документально и оставались только в памяти очевидцев и участников в виде семейных преданий, легенд и анекдотов. У поглощённых службой людей первой половины XVIII столетия ещё не появилась потребность вести дневники и писать воспоминания. Тем более ценными являются немногие подобные документы, исходившие от лиц с иным уровнем образования и культурными традициями, например мемуары участника похода 1722 года капитана артиллерии Питера Генри Брюса — двоюродного племянника знаменитого сподвижника Петра I генерала Якова Брюса[27].

^{Вид Дербента. Рисунок XIX в.}

«Некоторые суда к тому походу не поспели»

Июльской ночью 1722 года на палубе корабля в Каспийском море Пётр I поделился планами с моряком и учёным Фёдором Соймоновым. «"Был ты в Астрабатском заливе?" И как я донёс: "Был", — на то изволил же сказать: "Знаешь ли, что от Астрабата до Балха и до Водокшана (Бадахшана в Афганистане. — И.К.) и на верблюдах только 12 дней ходу? А там во всей Бухарин средина всех восточных комерцей. И видишь ты горы? Вить и берег подле оных до самого Астрабата простирается. И тому пути никто помешать не может"»[28].

Глядя на свою флотилию с десантной армией, император мечтал о пути в Индию. В 1716 году на восточном побережье Каспийского моря была основана Красноводская крепость, а в следующем в пустыню отправилась шеститысячная экспедиция капитана гвардии Александра Черкасского. Ей предстояло «склонить» хивинского хана к дружбе с Россией и… перекрыть плотиной Амударью, чтобы с пользой для империи пустить её воды по древнему руслу в Каспийское море и «до Индии водяной путь сыскать». Правда, доплыть в Индию через горные хребты Центральной Азии было невозможно, но тогда никто в Европе об этом ещё не знал. Царь мечтал «повернуть» на Россию проходивший через Иран и Турцию древний караванный путь шёлковой торговли. Прикаспийские земли поставляли бы его империи некое «эзенгоутово дерево» для флота, нефть, медь, свинец, табак, вино, сухие фрукты, пряности и, главное, персидский шёлк. В устье Куры царь собирался «заложить большой купеческой город, в котором бы торги грузинцев, армян, персиян, яко в центре, соединялись и оттуда бы продолжались до Астрахани».

Можно только удивляться размаху замыслов Петра: повернуть течение рек, проложить новый трансъевразийский путь с берегов Балтики в Индию; установить протекторат над Грузией и Арменией и всей Средней Азией, связав тамошних владетелей «союзными» договорами и учреждением при них гвардии из «российских людей».

Отряд Черкасского в 1717 году был истреблён войском хивинского хана. Но неудача не остановила Петра. Побывавший в Иране в качестве посла в 1717–1718 годах Артемий Петрович Волынский прямо призывал царя устроить поход на Персию: «… хотя настоящая война наша нам и возбраняла б, однако, как я здешнюю слабость вижу, нам без всякого опасения начать можно, ибо не токмо целою армиею, но и малым корпусом великую часть к России присоединить без труда можно, к чему нынешнее время зело удобно». В 1715–1720 годах морские экспедиции описали восточный и западный берега Каспия, что сделало возможным составление первой точной карты этого моря, которую Пётр в феврале 1721 года отправил в Парижскую академию наук.

В том же году победным миром для России закончилась Северная война, а соседний Иран оказался на грани распада — против бессильного шаха Султан Хусейна одна за другой поднимали восстания провинции. Годом ранее Пётр пожаловал назначенному астраханским губернатором Волынскому чин генерал-адъютанта и поручил ему координацию всей «персидской» политики на месте. Царь собственноручно дал ему указание об отправке в Шемаху офицера «бутто для торговых дел», а на деле затем, чтобы он «туда или назад едучи сухим путем от Шемахи верно осмотрел пути» и особенно «неудобной» участок возле Терков. Самому губернатору предписывалось поддерживать контакты с грузинским царём Вахтангом VI[29], чтобы тот «в потребное время был надежен нам», а также «при море зделать крепость» с «зелейным анбаром» (пороховым погребом. — И.К.) и «суды наскоро делать прямые морские и прочее всё, что надлежит к тому по малу под рукою готовить, дабы в случае ни а чем остановки не было, однако ж всё в великом секрете держать»[30].