На пути в Индию. Персидский поход 1722–1723 гг.

Что же по указу вашего императорского величества повелено мне, освидетелствав, прислат[ь] сахар, фруктов сухих и цытронов в сахаре, а о меди подлинное свидетелство учинить, тако ж осмотрет[ь] сколко в Гиляни и в Мизандроне ходят за шолком и, если невеликое число, то 6 помалу своих обучать, и о поселении здесь росийской нации, на которое сим моим покорнейше доношу. Людей росийской нации поселит[ь] здесь ныне за замешателствы здешними трудно. А фрукты в Гиляни родятца в садах: помаранцы и то кислые, цытроны армиды, винные ягоды и виноград, груши шапталы, гранаты лесные и мелкого роду, а которые гранаты к вашему величеству присылалис[ь], и те были привозные. А ныне в Рящ нищем не ходят, а хотя б кто и пожелал, но собрании по дорогам проехат[ь] сюды не допущают.

И чтоб здешнею командою таких бунтовщиков унять и собрании их розогнат[ь], так же и знатные места Гилянской и Мизандронской правинцей овладеть трудно, как изволит ваше величество усмотреть из табели. А здешней народ ни по которому образу в подданство привесть малолюдством невозможно, понеже здесь правинции немалые и людные, разстоянием от Ряща до Астрабата езды со вьюками шеснатцать дней, а в другую сторону от Ряща ж до Куры десять дней, а в езде в лесах жило и двор от двора живут по версте, по две и по три. Того ради прошу вашего императорского величества повелеть прислать сюда полков пять пехоты да нерегулярных, которым повелено быть в Гиляни по присланному ко мне из Правителствующего Сената указу донским, яицким, бунчюжным казакам и калмыком, чтоб я здешние правинции мог в подданство вашему величеству привесть.

Бывший при Низовом корпусе инженер капитан Далансон сего генваря 11 дня в Ряще умре, и ныне здесь инженера не имеетца. А для строения как в Гилянской, так и в протчих правинциях крепостей в инженерах нужда немалая. Того ради прошу вашего императорского величества повелеть прислать сюда человек двух инженеров, ибо без оных обойтитца здесь невозможно.

По указу вашего императорского величества, присланному ко мне из Правителствующего Сената, персицкому послу Измаил беку денег две тысячи рублёв дано, которыми веема доволен и благодарит ваше величество; от двора своего о выезде никакого указу не имеет А о шахе слышно, что в Ардебиле, токмо пишут сардар или командир над войски Магаме! Кулия сагдинской да кутумской хан и протчия выманивая ево отсюда, а особливо чтоб он пожитки свои прежде себя отправил, по которые видит он, посол, что хотят обмануть. А по прибытии моём писал к нему рященской житель купецкой человек Мухаммет Гади, объявляя чтоб он ехал отсюды и что он для следование ево пришлёт несколко подвод с людми и сам с тысячным числом людей встретит и привести без опасения обещает, также чтоб отправив наперёд несколко багажу своево. И оной по сол, опасаяс[ь], ко двору своему уехат[ь] не на мерен, а просит протекции вашего величества и подал мне два писма запечатанные и подписанные на имя вашего величества, ис которые со одного перевод, тако ж и с вышереченных сардарского, ханского и рященского жителей Махамет Гади с писем копии при сём моём все покорнейшем прилагаю. При сём же прилагаю известие о камандированных партиях, которые в бытность мою отправлялис[ь] для разорения неприятелских по лесам крепостей и войску собраней и для публикации с листами.

Вашего императорского величества

нижайший раб маеор Матюшкин

Из Ряща 19 генваря 1725 году»[190]

^{Персидский поход русской армии и флота в 1722–1723 гг. (Морской атлас Министерства Обороны СССР: Том III. Часть 1. М., 1958)}

Предстояло думать не об Индии, а о сохранении контроля над полосой в 50–100 вёрст по западному и южному берегам Каспия. С наличными силами не удалось даже занять всю провинцию Гилян: русские войска стояли в её столице Реште и нескольких укреплённых пунктах. Коммуникации постоянно прерывались, окрестные деревни приходилось «приводить в подданство» карательными экспедициями проходившими в непривычных условиях — «по неприятелям за частыми здешними лесами и каналами стрелять и за ними гнатца невозможно». Не хватало и опыта общения с «ласкательными и коварными» людьми Востока. Большие и малые властители не терпели генеральских команд и по причине их «персидское самой глупости» перебегали к туркам или возглавляли «бунтовщиков». Простые же обыватели оказались на удивление «к шахом своим любительны и верны».