На путях преисподней

Он решительно отбросил эту мысль. Равнина тянулась без конца и края, и цепь пурпурных облаков казалась неимоверно далекой, словно все это время пятилась назад. Время как будто застыло вместе с зеленым диском в небе, и только ноющая боль в мышцах и желудках напоминала о том, что они идут долго. Никаких перемен в освещении, ни малейшего намека на то, что солнце когда-нибудь будет садиться. Наконец, голод стал слишком сильным, чтобы о нем не думать, а ноги едва повиновались и отчаянно болели. Кедрин объявил привал. Тепшен и Браннок не заставили себя долго упрашивать и почти упали в медную траву на полпути меж двумя кругами деревьев. Было так тепло, что костра не требовалось. Друзья расстелили одеяла и подкрепились холодной олениной и дорожными лепешками. Запас продовольствия, полученный от Рикола, неизбежно сокращался. На время привала они решили выставить дозор, и Кедрин вызвался сторожить первым. Присев на корточки в траву и опираясь на меч Друла, он наблюдал, как его спутники заворачиваются в одеяла, укрывая глаза от неумолимого света.

Сперва Кедрин то и дело осматривался, но вскоре это ему надоело. Ничто не менялось, ничего не происходило. Трава и небо так походили по цвету, что горизонт казался гнетуще близким. И ни облачка, не считая цепи пурпурных туч. Оглянувшись на горы, он увидел лишь смутную желтоватую полосу под неподвижным зеленым солнцем. Ветер неизменно веял с севера, но словно не касался ни травы, ни деревьев. Мир замер в неподвижности. Никаких намеков на присутствие животных — твари у реки, которых они приметили с плато, похоже, находились за пределами видимости, — ни одной птицы в пунцовом небе. Лишь сонное посапывание Тепшена и Браннока да шелест его собственной одежды, когда он менял положение, нарушали мертвую тишину. От этого можно было сойти с ума. Кедрин изнывал от омерзения.

Кедрин не знал, как долго просидел так. Но в какой-то миг он понял, что пурпурные облака подошли ближе. Шальная мысль пришла в голову: может быть, горизонт съеживается, и небо собирается опуститься им на голову? Кедрин встал и посмотрел наверх.

Гряда облаков действительно сдвинулась и теперь покрывала, наверно, с четверть неба. Постепенно движение становилось все более заметным. Передний край неумолимо надвигался, точно грозовой фронт. Все ближе и ближе — и вот тучи уже над головой, и их тень накрыла Кедрина. Вот они заполнили все небо. Кедрин вытянул шею, оглядываясь вокруг. И тут неожиданно стемнело. Ночью звезды и луна дают достаточно света для зорких глаз, но сейчас молодому королю точно надели на глаза черную повязку. Он ничего не видел. Последнее, что он успел заметить, обернувшись, — это быстро исчезающие очертания гор и ярко-зеленое солнце, гаснущее, словно светильник задули.

На мгновение его охватил ужас. Это слишком напоминало тьму, в которую его поверг меч Борса, лишив зрения. Кедрин судорожно сжал талисман. Прикосновение к камню вернуло ему спокойствие. Бешено бьющееся сердце застучало медленней. Только что, поддавшись страху, он едва дышал — теперь дыхание успокоилось. Он опустился наземь, ощупью отыскал в траве меч, положил его себе на колени и лишь тогда выпустил Камень Кирье.

Вновь засиял бледно-голубой свет. Он был очень слаб и едва нарушал непроглядную тьму, но, как и прежде, принес с собой утешение. Кедрин увидел спящих товарищей. Госпожа по-прежнему не покидала их Своей силой — даже сейчас, когда они вступили во владения Ашара. За пределами сияющей сферы ничего не было видно, но это было куда лучше, чем кромешный мрак. Какое-то время юноша вслушивался в темноту. Никого и ничего. Постепенно веки начали тяжелеть, подбородок упал на грудь. Кедрин встряхнулся. Мало ли что случится, если он уснет. Но дремота наконец стала одолевать, и юноша растолкал Тепшена. Кьо вскочил, словно и не спал, до половины вытащил меч из ножен и чутко огляделся. Казалось, наступление тьмы его совершенно не удивило. Выслушав рассказ Кедрина, Тепшен кивнул, вышел за пределы сияния талисмана и мгновенно исчез, точно темнота поглотила его. Вернувшись несколько мгновений спустя, кьо объявил, что не смог разглядеть ничего, кроме голубого свечения.

Кедрин растянулся на своем одеяле, выпустив шнурок с талисманом поверх одежды, и увидел, что Камень по-прежнему светится.

— Спи, — успокоил его Тепшен. — Если свет угаснет, я тебя разбужу.

Кедрин кивнул и уснул в одно мгновение.

Когда он проснулся, Браннок сидел, скрестив ноги, в некотором отдалении и с усмешкой глядел в небо. Мир снова полыхал багрянцем и медью, небеса светились, как раскаленное железо, трава сверкала металлическим блеском. А над ними висело солнце, огромное и зеленое.

— Тепшен рассказал мне, что ты видел, — сообщил полукровка. Вид у него был озадаченный. — Совсем недавно тучи унесло обратно на север. Странное местечко, Кедрин.

— Ага, — Кедрин широко улыбнулся и вскочил на ноги. Он был от души рад снова увидеть свет, даже такой нелепый.