На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

В огромной пятикомнатной квартире были готовы лишь две комнаты: Али и самого хозяина дома. У Али уже и мебель стояла по своим местам, а вот у Вадима не было ничего, кроме встроенных в стену белых шкафов с зеркальными дверцами. Одно окно выходило во двор, второе — на соседний дом. Сторона северная, мало света, поэтому много ламп и светильников. Встроенные подсвеченные панели, даже над полками пролегали светодиодные нити. Стены оклеены белыми обоями с черными и серебристыми нитями. Пол черный, ковер стального оттенка, и белый матрац на нем. Точно, Вадим сказал, что кровать привезут на следующей неделе. Шкаф же придется делить с хозяином дома.

Инна об этом позабыла, открыв наугад дверцы. На верхней перекладине — плечики с рубашками, развешенными по цветам от светлого к темному, на нижней — брюки. Под ними батарея ботинок различных фасонов и цветов.

— Да он денди, — проговорила она, разглядывая всё это великолепие.

— Он обязан быть безупречным, — сказала за ее спиной Алька. Она несла еще несколько плечиков с наутюженными рубашками. — Какой человек обратиться за помощью к стилисту, если у того самого проблема с одеждой. Гардероб у братца — на зависть всякой моднице. У нас в доме больше нет свободных шкафов, способных вместить всё это богатство, так что придется потерпеть. Инна, а давай на «ты» перейдем, а то мне как-то не по себе.

Гостья пожала плечами.

— Да мне, в общем-то, без разницы, — сказала она.

— Вот и чудненько! Да, насчет брата. Он не я, не станет фамильярничать. Так что будет «выкать», пока ты сама ему не предложишь свободный стиль общения.

Алька уже развернулась уходить, но Инна ее остановила.

— Аль, а где ваши родители?

Малышка посмотрела на нее своими глубокими удивительно синими глазищами.

— Мы сироты. Живем одни. Меня брат воспитал. Что-то еще? — но эту последнюю фразу она произнесла таким тоном, что Инна сочла за благо промолчать.

— Ну, ладно, осваивайся, — как ни в чем не бывало сказала хозяйка и вышла.

Уже поздно вечером за ужином Вадим положил перед Инной связку ключей.

— Это от верхнего замка, этот — от нижнего, — пояснил он, — завтра мы с Алей работаем, так что будете весь день предоставлены сами себе. Телевизор я расчехлил. Отдыхайте.

— Послушайте, может мне что-то полезное сделать? Я совсем не белоручка, — сказала Инна.

— Ничего не нужно, — тут же ответил он.

— Приготовь ужин, — встряла сестра.

Вадим посмотрел на нее осуждающе.

— Отстань от человека.

— Без тебя разберемся.

Хозяин даже положил вилку на стол.

— Ну что за дурацкая манера! — тут же воскликнула Алька. — Ну, сколько раз говорить, не клади приборы на скатерть!

— А где ты здесь скатерть увидела?

— Да без разницы!

— А сколько раз тебе говорить, не смей фамильярничать с малознакомыми людьми!

— Она будет жить здесь какое-то время, мы почти одного возраста. Так к чему политес разводить? Кстати, о птичках! Как ты собираешься ее нашим многоуважаемым соседям представить?

Вадим примолк.

— Пока не думал.

— А ты подумай, подумай!

— Подумаю!

— Подумай!

— Вот и подумаю!

— Вот и подумай!

Вадим вновь глянул на сестру и уже открыл рот, чтоб ответить, как тут встряла Инна:

— А что приготовить?

Брат с сестрой переглянулись.

— Что-нибудь вкусненькое, — сказала Алька, — я ем всё. Люблю острое. Онисама тоже практически всеядный, вот только на грибы у него аллергия.

— У меня тоже, — усмехнулась гостья, — ладно, посмотрю по холодильнику.

— Как часто вы моете голову? — вдруг спросил Вадим, даже не подняв головы от тарелки.

Инна смутилась.

— Раз в пять — семь дней.

— Когда красили волосы в последний раз?

— Вообще не красила.

Он поднял на нее взгляд, и она покраснела, сама не зная почему. У этого мужчины были темные, почти черные глаза, а смотрел так, словно в душу пытался заглянуть. Вот и теперь смотрел на нее, а у Инны по спине побежали мурашки.

— Вообще никогда?

— А что в этом такого? — проговорила она и незаметно под столом ущипнула себя за ногу. Краснота начала понемногу сходить с лица.

— Тогда краска хорошо ляжет. Жаль, конечно, но придется вас немного подстричь.

— Слушай, брат, с ее ростом и фактурой, такой клевый парень выйдет! А?

Инна от неожиданности даже открыла рот.

— Ага! — усмехнулся Вадим. — А грудь она к спине приделает и скажет, что это горб! Или может, будет ее отстегивать и в ванной на полке держать? Такую роскошь никакими бинтами не утянешь.

Он методично нарезал яичницу и поднял глаза, лишь когда Алька пнула его под столом. Брат устало глянул на нее, а та кивнула в сторону гостьи. Вадим перевел взгляд и тут же отругал себя. Инна сидела, едва дыша, опустив глаза, лишь ресницы чуть дрожали. Она была даже не красная, а пунцовая.

«Ну, просто знамя Ильича»,— мелькнуло в голове, и он кашлянул с досады.

— Инна…

— Ладно, я пока в душ, а вы ешьте. Я потом посуду уберу, — сказала она поднявшись. — Где у вас посудомойка?

— Посудомойка? — переспросил Вадим.

— Это мы сейчас узнаем! — воскликнула Аля и выставила вперед руку.

— Алька, — заныл Вадим, но он был всё же благодарен сестре, что она так лихо увела от щекотливой темы.

— Инна, ты тоже давай, — подначила ее малышка.