На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

Он всматривался в лицо невесты и не узнавал свою Инну. На девушке тяжелая черная оправа, за которой прятались темные глаза, так и не скажешь, какого оттенка: не то карие, не то черные. Взгляд тоже тяжелый. Да, она улыбалась, но будто нехотя. И она точно не походила на счастливую невесту. Смотрела на Вадима, а тот всё еще не верил. Он быстро вошел на почту, и среди трехсот писем нашел то, главное: «От: Ингеборга. Тема: «Прости меня, если можешь…». А дальше текст. Вадим не мог понять смысла слов, все они будто утратили свою суть. Он дважды успел его прочитать до прихода Славки, но пересказать бы не смог, хотя там строчек пятнадцать-двадцать. Да как так? Его Инна и Ингеборга — один и тот же человек? КАК?

Он стаскивал с пальца обручальное кольцо, а хотелось выть и кататься по полу! Хотелось разбить что-нибудь, а еще лучше подраться! Чтоб в кровь! Чтоб только в груди болело меньше! Чтобы кровь не стучала с таким отчаянием в висках.

— Ну? — раздалось сзади нетерпеливо.

— Сам читай, — сказал Вадим и уступил место другу.

Славка, вытершись наспех, уселся за ноутбук. Вадим стоял сзади и ждал. Ждал реакции. Ждал и готовился.

— Не понял, — пробормотал Славка и принялся читать заново.

— Ноут не грохни, он денег стоит.

Славка встал и прошелся по комнате, а взгляд был непонимающим, словно, складывая «два» и «два», «пять» получил в ответе. При этом мозг-то ведь точно знает, что «четыре» должно быть и потому отторгает нелепый ответ, но на табло упрямо высвечивается «пять». Вадим смотрел на друга, а душа переворачивалась от мучительной боли.

— Это как так, а, Вадька? Я по моргам, как на работу, а она просто сбежала? — недоумевая, спросил Славян. — Нет! Я просто не въезжаю, почему бегство? Я ж ее не за косу тащил в ЗАГС!

И побратим страшно и зло выругался. Он замер, а потом бросился в другую комнату. Вадим поспешил за ним. В уютной маленькой спаленке Славян будто что-то искал, раскидывая вещи, которые стояли в уголочке. Он раздирал коробки, выворачивал яркие пакеты. Сумки, коробочки с украшениями, шарфики, какие-то безделушки…

— Славка, — позвал Вадим. Но тот будто не слышал.

— Нашел, — вдруг сказал друг, вытряхивая из гигантского чехла шубу. Ту самую, из голубой норки. — Я ей подарил на свадьбу, а она привезла обратно. Вадька, это всё мои подарки! Тут даже сумки с бирками! Она ничего от меня не взяла!

— Ей это было не нужно.

— А что было нужно? — взревел Славян, не понимая. — Что? Посмеяться надо мной?

— Думаешь, ей смешно?

Славка опять выругался сквозь зубы.

— Вспомни, что ты сделал не так? Может в этом есть и твоя вина тоже? — вдруг спросил Вадим.

— Что??? Да всё для нее! Чтоб только ей!

— На меня не ори! — тихо припечатал стилист, и тот сел опять. — Вспоминай. Может, похвалился ею. Может еще что. Ты пойми, Славка, в наше время любая девка за всё это барахло продаст не только себя, но и родную малолетнюю сестру. А она НИЧЕГО не взяла! Вы с ней спали?

Славка дернул шеей и даже будто немного покраснел.

— Ну… нет.

— В смысле? Тащишь под венец…

— Вот именно! Хотел, чтоб как в сказке всё было. Девственница она, ясно тебе?

— Ты не поверишь, но они все являются девственницами до поры до времени. Если любишь…

— Любил, потому и берег, — брякнул Славян и ушел на кухню. Вадим за ним.

Славка долго никак не мог закурить. Зажигалка щелкала, щелкала, а огонька не было. Здоровяк уже хотел было швырнуть и ее в стену, но встретился глазами с другом и просто бросил в мусорное ведро. Вадим закурил и протянул свою зажигалку. Тот глянул на Романова и забрал его сигарету.

— Тебе нельзя, — просто сказал он и открыл окно.

— От одной я не умру, — ответил Вадим и потянулся за отобранным, друг хлопнул его по руке. — Зажигалку хоть отдай, изверг.

— Обойдешься, — прозвучало в ответ.

Славка затянулся, а потом глянул на друга и затушил сигарету.

— Есть будешь? — вдруг спросил он.

— Буду.

Вот так всегда. Чтобы успокоиться, Славка начинал готовить. Загремела посуда, застучал нож, зашумела вода в кране. Вадим сел на стул и просто смотрел. Лезть в помощники было делом бессмысленным и абсолютно бесполезным.

— Порей купил? — спросил Славян, вытряхивая продукты из пакетов.

— Ну, извиняй! Вообще-то, ты только на водку рассчитывать должен.

— А самому догадаться? О, нашел! А говоришь, не купил, — хмыкнул повар удовлетворенно.

Они сидели за столом и ели. Вадим управлялся вилкой, Славка ел палочками: три года в Японии не прошли даром.

— Это что за зверь? — вдруг спросил Романов брезгливо, выловив нечто из своей тарелки. — Кузнечик, что ли? Славян, боюсь, ты сейчас увидишь свое блюдо уже в другом виде…

— Не ссы! Это анчоус, рыбка такая. Ешь, — усмехнулся тот.

— Странно, а по вкусу как кузнечик.

Славка улыбнулся.

— Был у нас разговор с Ингеборгой один. На помолвке, — вдруг сказал он, — я выпил шампанского, а тут она. И платье такое… с открытой спиной… Ну, и я, наверно, перегнул. Она вырывалась, но мне тогда казалось, что просто ломается. Типа, я говорю «нет», но думаю «да». Она даже вскрикнула…

Вадим с досады скрипнул зубами. Он вспомнил ее, мечущуюся на кровати, вязнущую в своем кошмаре, и отвернулся.